О завершении эпохи классического лесного хозяйства
Автор: Страхов В.В., Писаренко А.И.,
Источник: Бюллетень "Использование и охрана природных ресурсов России" №3 и №4, 2008 г.
Скрупулёзный анализ истории и законодательных изменений современного лесного хозяйства привёл нас к выводу, что с вступлением в действие Лесного кодекса 2006 года началась завершающая фаза ликвидации той системы лесного хозяйства, которую мы называем классическим русским лесным хозяйством. Эта система эволюционно развивалась в России несколько сот лет и выработала всемирно признанную и уважаемую формулу неистощительного и непрерывного лесопользования, которая полностью соответствует современным веяньям устойчивого развития и устойчивого управления лесами. В данной статье мы не ставили перед собой задачу что-то доказать, например, что происходящая ликвидация классического русского лесного хозяйства является трагедией. Отнюдь нет, мы понимаем, что есть исторические процессы, в том числе и в экономике целой страны, которые ни остановить, ни изменить невозможно, если только не откорректировать саму экономическую систему. Но на сегодня это факт и мы решили разобраться, почему так произошло и каковы могут быть последствия для лесов России.
Управление лесами России до принятия в 2006 году нового Лесного кодекса опиралось на следующие принципиально важные системы действий: 1) лесоустройство, разрабатывавшее проекты организации и ведения лесного хозяйства, а также лесопользования в объектах лесоустройства - лесхозах (субъектов управления); 2) ведение лесного хозяйства и лесопользования на территории субъектов управления в соответствии с материалами лесоустройства; 3) организация и осуществление лесопользования и лесовосстановления в субъектах управления согласно расчётным размерам пользования лесом (расчётная лесосека) и правил рубок, а также предписаний лесоустройства (проект организации и ведения лесного хозяйства). Лесное законодательство и вся правовая нормативная база обслуживало эту систему управления. Теоретической платформой всей деятельности в сфере управления лесами как объектом государственной собственности были: «Учение о лесе» Г.Ф. Морозова, «Учение о лесном хозяйстве» М.М. Орлова, и, считавшаяся лучшей в мире, система периодического лесоустройства.
В годы советской власти, в связи с отказом от рыночной экономики, полномочия установления возраста рубки леса были изъяты из компетенции лесоустройства и переданы в компетенцию правительства. Последствия этого ощутимы до настоящего времени, практически, повсеместно в районах традиционных лесозаготовок, и выражаются в неблагоприятном изменении возрастной, породной и товарной структуры лесов.
Почему понадобилась в своё время разработки теории лесного хозяйства?По-видимому, ответ всем давно известен: потребность в древесине в нашей стране всегда была постоянной. Особенно в те времена, когда дорог вообще не было, не говоря о железных, которые начали строить только в конце первой половины XIX века. Поэтому главная задача лесного хозяйства заключалась в непрерывном удовлетворении спроса на древесину: при отсутствии дорог постоянству пользования придавали огромное значение и отказывались от него лишь для установления прогрессивно возрастающего, ввиду неуклонного роста численности населения России в то время, размера пользования [2].
Если в России первая железная дорога общественного пользования между Петербургом и Царским Селом была открыта 1837 30 октября (11 ноября) 1837 года и с 22 мая (3 июня1838) в России было открыто движение по Царскосельской железной дороге до Павловска с паровозной тягой, то в Великобритании уже началась в это время перевозка почты по железной дороге. Первая конно-железная дорога (конка) была построена в Великобритании в 1794 году и в 1803 году там же, в графстве Сюррей близ Лондона, началось движение пассажирских экипажей с конной тягой по первой в мире железной дороге общественного пользования. Далее, первый паровозостроительный завод был построен братьями Стефенсонами в 1823 году в Ньюкасле (Великобритания). В России же выпуск первых серийных паровозов начался на Александровском заводе в Петербурге только в 1846 году [26]. Отставание на четверть века в деле внедрения в жизнь прогрессивных технических решений стало традиционным в России, и не только в области развития транспортной инфраструктуры. Конечно, громадность географических размеров территории России всегда было важным фактором её развития, но не только. Ключевую роль всегда играла неторопливость и инерция правящей элиты в распространении благ цивилизации для всего населения, даже, если это сулило выгоду элите.
Общеизвестно, что лесоустройство, как практическая деятельность в лесу, стало распространяться в России повсеместно из опасения истощения лесов при постоянстве пользования. Стремление к постоянству пользования исходило из уверенности в социально-экономическом развитии страны, несмотря на то, что и тогда развитие рыночных капиталистических отношений происходило, как и сейчас, исключительно из стремления к обогащению, наживе. К созданию условий постоянства пользования лесом стремились все лесопользователи, но, при постоянном росте потребления древесины, это накладывало определённые ограничения на пользование лесом для своих нужд у местного населения. Фактически делало невозможным осуществление пользования в необходимом для местного населения размере. Именно поэтому-то первоначальная задача лесоустройства ограничивалась установлением размера пользования, не истощительного для лесной дачи. Собственно отсюда проистекают основополагающие лесоводственные принципы классического русского лесного хозяйства: неистощительность и непрерывность (постоянство). Но, как отмечал В.Я. Добровлянский [2], с течением времени эта задача мало-помалу отступила на второй план, на первый же план выступила забота о достижении нормального состояния леса, как в смысле нормальности каждого насаждения, так и в смысле известного взаимного расположения насаждений различных возрастов, выгодного с какой-либо точки зрения. Дело в том, развитие капитализма в России способствовало в то время быстрой адаптации общей идеи капиталистического лесного хозяйства - принципа хозяйственной целесообразности (максимальная выгода при минимальных затратах), сформулированного М.М. Орловым [8.], в форме концепции нормального леса, как составной части учения о лесном хозяйстве. Концепция нормального леса получила своё дальнейшее развитие при формулировании понятий о спелости деревьев и насаждений и расчётах пользования лесом на оборот рубки.
Учение о лесном хозяйстве и учение о лесеВпервые учение о лесном хозяйстве было представлено во вступительной лекции М.М. Орлова, прочитанной им 17 сентября 1894 г. студентам Ново-Александрийского института сельского хозяйства и лесоводства в связи с назначением директором этого Института великого русского ученого В.В. Докучаева. Ново-Александрийский институт сельского хозяйства и лесоводства являлся продолжателем Маримонтского института, первого в Европе специализированного высшего сельскохозяйственного и лесохозяйственного учебного учреждения (если не считать Санкт-Петербургский лесной институт), созданного в конце 1816 г. на территории Варшавского генерал-губернаторства, которое до 1917 г. входило в состав Российской Империи и включало девять губерний. В 1892 г. по инициативе В.В. Докучаева этот институт был приравнен к университетам. Лекция М.М. Орлова называлась «Учение о лесном хозяйстве, его развитие, методы и задачи». Впоследствии она была опубликована в виде статьи в Лесном журнале [9]. В ней Михаил Михайлович Орлов дал исчерпывающее определение лесному хозяйству. Затем учение о лесном хозяйстве нашло развёрнутую форму в трёхтомной монографии М.М. Орлова «Лесоустройство», в частности, в томе 1 - Элементы лесного хозяйства [8]. Говоря в своей лекции о лесном хозяйстве, М.М.Орлов включал в этот научный термин как его практику, так и его теорию (лесоводство), вкладывая в понимание лесного хозяйства хозяйственную деятельность человека, объектом которой является лес, т.е. пространство земли, занятое растущими в сообществе деревьями, направленную на пользование лесом при непременном условии сохранения леса или создания его вновь. Из этого определения видно, что объектом лесного хозяйства является лес, субъектом же - человек, точнее - человеческое общество со своими потребностями. Отсюда следует, что учение о лесном хозяйстве основывается на всестороннем изучении леса, и на основательном знании хозяйственных свойств и особенностей экономических отношений в человеческом обществе. Поэтому М.М. Орлов учение о лесном хозяйстве разделил на две части.
Первая часть - учение о возможно лучшем качественном производстве лесных материалов, это собственно технология лесоводства, включающая в себя всё то, что называется ведением лесного хозяйства (охрана, защита, уход за лесом, лесопользование и лесовозобновление). Задача этой части заключается в изучении естественно-исторических факторов лесного хозяйства, на основании которых должны вырабатываться лесоустройством указания в каждом конкретном объекте лесоустройства о наилучших способов производства лесной продукции, востребованной рыночным спросом.
Вторая часть учения о лесном хозяйстве имеет дело с организацией оптимального производства лесных материалов, востребованных рыночным спросом, чему посвящены экономические разделы лесоводства, включая лесную таксацию, лесную статистику и лесоустройство. Целевая задача второй части учения о лесном хозяйстве заключается в изучении экономических факторов лесного хозяйства и в выработке указаний для каждого конкретного объекта лесоустройства о самом выгодном способе производства лесной продукции. М.М. Орлов отметил основное отличие российского лесоводства от европейского: оно помимо изучения жизни существующих уже лесов и хозяйства в них имеет и вторую столь же важную задачу: «…создание леса там, где его не было, изучение лесоразведения, которому в последнее время открывается в России широкое будущее в виде облесительных работ на нашем юге, создание в степях защитных насаждений и опушек, облесения песков, оврагов и гор, – все это специальные виды лесной культуры, имеющие громадное современное значение» [9].
Одним из самых важных моментом понимания учения о лесном хозяйстве и природы концепции нормального леса является обязательное установление конкретной площади леса, в отношении которой ведётся расчёт пользования на весьма длительный период времени, измеряемый количеством лет, потребных для возобновления леса после рубки и его роста до спелого состояния, то есть до следующей рубки на том же самом месте. Поэтому на строго определённой, конкретной и неизменной длительный период времени площади леса производится картирование (лесная съёмка) и измерение (лесная таксация) леса для выделения годичных лесосек по площади, и установления размеров ежегодного отпуска леса по массе.
Для удобства принятия решений в лесном хозяйстве используется представление о части леса под названием насаждение. Если лес, как географическое явление, есть понятие, в отношении которого применимы аксиомы пространственной непрерывности и временной бесконечности, то насаждение есть по своей сути умозрительно вычленяемая часть леса. Как отмечал М.М. Орлов «…насаждение есть понятие чисто техническое, создавшееся под влиянием хозяйственной необходимости сочетания разнообразных мероприятий с различными особенностями леса и преследующие цели лесохозяйственные» (цит. с. 48 [8]).
Именно такое толкование понятия насаждения, а не как синонима понятия древостоя, было положено в основу учения о лесном хозяйства. Как отмечал М.М. Орлов: «Лежащие в основе естественного разделения леса на лесные формации, или типы леса, существенные природные различия обычно вызывают применение неодинаковых хозяйственных мероприятий, что в свою очередь предполагает соответствующее выделение насаждений, которые в таком случае могут совпадать с типами леса; однако, это совпадение будет только частным случаем или исключением, мыслимым только при очень грубом лесном хозяйстве. В виде же общего положения надо признать, что в пределах одной и той же лесной формации насаждений должно быть много, смотря по различиям в составе, полноте, запасе, в особенностях роста и в предполагаемых хозяйственных мероприятиях в различных участках» (цит. с. 43 [8]).
При ведении классического лесного хозяйства, то есть в полном соответствии с концепцией нормального леса и учения о лесном хозяйстве, планирование на оборот рубки предполагает наличие такого количества выделенных насаждений, образующих непрерывный возрастной ряд (хотя бы по классам возрастов), который позволяет организовать такой же непрерывный ряд ежегодного пользования лесом сплошно-лесосечным способом. Теоретически это достигается достаточно просто. Надо площадь леса разделить на участки для ежегодной их вырубки таким образом, чтобы по прошествии определённого числа лет, ежегодно вырубая один из выделенных участков (лесосек), уже новые поколения лесничих пришли на участок леса, с которого была начата вырубка леса, и обнаружили на нём лес, годный для рубки. Если годичный лесосек (или годичная лесосека) по массе вырубаемой древесины не превышает годичный прирост древесины по массе и, более того, эти величины не на много отличаются друг от друга, то возникает теоретическая возможность бесконечного пользования данной площадью леса, но при условии соблюдения значительного числа условий. К числу важнейших условий относится успешное и без значительного запаздывания возобновление леса на вырубленных участках, которое в конечном итоге зависит от того, когда, как и на какой площади вырубается лес. В этом сущность учения о лесном хозяйстве. Таким образом, при ведении сплошно-лесосечного пользования лесом, планирование пользования на оборот рубки предполагает, что в год вырубается одно насаждение при условии, что лес – нормальный. Это означает, что, как минимум, распределение деревьев по основным таксационным показателям на территории леса, в отношении которого применятся планирование на оборот рубки, должно соответствовать нормальному распределению. В формулировке М.М. Орлов эта идея оборота рубки выглядит следующим образом: «В хозяйстве же непрерывном, где должно быть много насаждений, полное совпадение оборота со спелостью возможно только при так называемом нормальном строении хозяйственного целого, т.е. тогда, когда в нём будет столько равных и равнопроизводительных частей, сколько лет в спелости и в обороте рубки; тогда, очевидно, можно рубить каждый год по одинаковому количеству древесины, всегда спелой и в течение оборота восстанавливающейся в том же количестве и качестве» (цит. с.235 [8]). Но как отмечал сам М.М. Орлов, понятие спелости относится к дереву или к насаждению, но никак не к лесу, а понятие оборота рубки относится строго к лесу, расположенному на территории с неизменными на длительный период границами, но не относится к его условно выделяемым частям – насаждениям. Причём все эти понятия (нормальный лес, спелость деревьев и насаждений, оборот рубки) есть по сути своей модельные умозрительные построения, параметры которых зависят не только от изменчивости статистических данных об элементах леса, предоставляемых лесной таксацией, но и от изменяющегося спроса на рынках лесоматериалов. В результате, составив план ведения хозяйства на оборот рубки, исходя из заданного по рыночным параметрам возраста спелости деревьев, и приступив к его выполнению, мы неминуемо, рано или поздно, столкнемся с отклонениями от заданной теоретической конструкции. Причин этому может быть множество: и лес не в полной мере отвечает показателям нормального леса, и отвод лесосек в рубку был сделан не совсем корректно, и рубка леса проходила с нарушениями, и ситуация на лесных рынках изменилась. Планирование пользование лесом на оборот рубки выглядит наиболее привлекательным именно при сплошно-лесосечном хозяйстве, поскольку позволяет, и назначать в рубку и рубить лес целыми насаждениями. Но, как замечал ещё М.М. Орлов, оно возможно и при ведении выборочного хозяйства, где приобретает новое толкование оборота хозяйства [8].
Длительность ведения классического русского лесного хозяйства простирается за пределы 2-3 поколений работников лесного хозяйства. Поэтому для столь долгого воплощения плана лесоустройства требуется весьма существенное обеспечение преемственности ведения лесного хозяйства, что, согласно учению о лесном хозяйстве, предполагает ведение единообразных систематических записей для периодического анализа [8].
Изучение истории вопроса показывает, что представление о нормальном лесе или оптимальном лесе, как его определял Н.П. Анучин [1], проистекает из двух потребностей лесного хозяйства, и, причём, важнейших. Первая потребность обусловлена естественным стремлением иметь ежегодный, а затем и многолетний, то есть постоянный, устойчивый и высокий доход от продажи леса в рубку. Вторая потребность, вызванная к жизни первой, - измерять лес до того, как его срубили, поскольку, как говорил М.М. Орлов [8], ценность древесины определяется способом её употребления, а продать лес, зная заранее, на что он может быть использован, значит получить информацию для установления такой цены на продаваемый лес, которая, в конечном итоге, даст высокий доход лесного хозяйства.
Общеизвестно, что обе эти потребности лесного хозяйства обеспечиваются лесоустройством. Поэтому лесное хозяйство без лесоустройства невозможно. Но лесоустройство невозможно без таксации леса. Как отмечал М.М. Орлов «…таксация, как учёт древесной массы, пропитывает собою всё лесоустройство; степень дробности, надёжности и точности таксации предопределяет возможное совершенство последующих лесоустроительных расчётов» (цит. c. 19 [8]). Изначально одной из важнейших задач лесного хозяйства, решаемой лесоустройством, было определено отслеживание и установление соотношений между лесом на корне и произведённым из него лесоматериалами. По мнению М.М. Орлова, только в этом случае, в сочетании с данными рядов статистики цен на лесоматериалы, «…у лесного хозяйства появляются основания для определения ценности леса на корне, без чего выяснение экономического значения различных составных частей леса невозможно, а, следовательно, и организация лесного хозяйства неосуществима.» (цит. с.9 [8]). Таксационные измерения деревьев на площади леса с фиксированными размерами позволяют проявиться в большинстве случаев феномену нормального распределения частот основных измеряемых и вычисляемых при таксации леса показателей (высота, диаметр, площадь поперечного сечения и т.д.). Нормальное распределение этих и многих других показателей, необходимых для расчёта пользования лесом и для планирования всего цикла работ по ведению классического лесного хозяйства, включая рубку леса и лесовозобновление, было в неявном виде перенесено и на желаемое нормальное пространственное распределение насаждений, назначаемых в ежегодную рубку; нормальный лес – нормальное распределение деревьев в лесу. Таким образом, термин «нормальной лес» может трактоваться как следствие применения математического аппарата для анализа результатов лесной таксации, при котором эмпирические ряды частот измеряемых показателей проще всего и, порой, лучше всего описываются параметрами нормального распределения.
Создатель учения о лесном хозяйстве М.М. Орлов ввёл в обращение идею нормального леса дедуктивным путём. Вполне очевидно, что концепция нормального (оптимального) леса есть не более, чем отображение желаемой мысленной конструкции изменений в реальном лесу после организации в нём классического лесного хозяйства, то есть на принципах непрерывного, равномерного и неистощительного пользования лесом. Слабые стороны концепции нормального леса были довольно подробно разъяснены в своё время автором, М.М. Орловым. Он писал, что предложенная формула нормального леса требует уточнения самого понятия лес: «Когда мы говорим о спелости леса, то разумеем спелость элементов леса – дерева и насаждения; когда мы говорим об обороте рубки леса, то под лесом понималось уже хозяйственное целое, которое могло при периодическом хозяйстве состоять из одного насаждения, в постоянном же хозяйстве предполагалось состоящим из совокупности насаждений. Когда же мы переходим к рассмотрению условий нормальности леса, то естественно, под словом лес здесь надлежит разуметь то же самое, что понималось под этим в учении об обороте рубки, т.е. хозяйственное целое, состоящее из одного или совокупности насаждений, объединяемых одного или совокупности насаждений, объединяемых одною формой хозяйства, одним оборотом рубки, а следовательно, и одним планом хозяйства» (цит. с. 308 [8]). Для того, чтобы сделать более доходчивыми и понятными для практического применения концепции нормального леса, М.М. Орлов сформулировал основные его желаемые свойства или признаки, к достижению которых должно стремиться классическое лесное хозяйство. Эти признаки изначально находились в противоречии с реальными географическими условиями произрастания большей части леса России. Тем не менее, они были столь понятны, просты и доходчивы, что проходят красной нитью в классическом русском лесном хозяйстве за всё его время существования. Первым признаком нормального леса М.М. Орловым было определено достижение наибольшего среднего прироста, который должны давать насаждения нормального леса, то есть должна достигаться наивысшая производительность леса. Вторым признаком нормального леса определено такое соотношение насаждений по возрасту, при котором обеспечивается непрерывность пользования лесом. Если на территории леса представлено столько равных по площади и равно-производительных насаждений, сколько лет в обороте рубки, то возрасты этих насаждений будут представлены рядом чисел последовательно, непрерывно убывающих от возраста оборота до одного года. Это дало возможность заменить учёт насаждений по годам рубки кратным ему в 10 или 20 раз, в зависимости от породного состава, учётом по классам возраста [8]. Возникает всем хорошо известная идеальная конструкция нормального леса, к которой должно стремиться лесное хозяйство, когда «…в нормальном лесу нормальные насаждения всех классов возраста в пределах оборота рубки должны занимать равные площади …в нормальном лесу насаждения были так разгруппированы в пространстве, чтобы в них можно было всегда вести рубку, согласно лесоводственной технике обеспечивающей наилучшее лесовозобновление, при этом всегда вырубать спелый лес и не повреждать насаждений, остающихся на корне» (цит. с.309 [8].
Классическое лесное хозяйство предполагает бесконечный цикл процессов на неизменной территории леса, в котором активная и пассивная лесохозяйственная деятельность и пользование лесом осуществляются ежегодно в отношении участков леса, определяемых исключительно на основании только экономических расчётов пользования и возобновления леса. При этом пространственно-временное размещение этих участков на территории леса, в отношении которого ведётся правильное лесное хозяйство, определяется последовательностью связанных между собой хозяйственных мероприятий, устанавливаемых лесоустройством, исходя из столь любимой М.М. Орловым хозяйственной аксиомы - принципа бережливости, то есть получения наибольшей выгоды с наименьшими затратами. Таким образом, учение о лесном хозяйстве можно было бы назвать самой выдающейся попыткой претворения в жизнь мечты постоянного наибольшего пользования при наименьших затратах. Эта мечта была весьма точно сформулирована М.М. Орловым: «…цель лесного хозяйства заключается в том, чтобы из всей совокупности имеющихся в нём насаждений каждый год срубать спелый лес, не повреждая остальных насаждений, обеспечивая возобновление и создавая наилучшие условия для лесоохранения и эксплуатации…» (цит. с. 315 [8]). Судьба учения о лесном хозяйстве сложилось весьма любопытно. Оно прочно закрепилось в современной русской литературе по лесоустройству с различными лексическими усовершенствованиями, вошло в учебники лесоустройства, но практически оставлено без внимания в учебниках лесоводства. Весьма быстро концепция нормального леса была трансформировано в словосочетание - оптимальный лес, а учение о лесном хозяйстве превратилось в словосочетание - рациональное лесное хозяйство [ 1,15].
Стержневое содержание учения о лесном хозяйстве – планирование на оборот рубки леса - было фактически исключено из лесоустроительной практики в результате тотального наступления идей планового экономического развития. Его заменила процедура составления плана рубок на ревизионный период. Очередность выбора насаждений в рубку стала определяться наличием транспортных путей для вывозки заготовленной древесины, но никак не соображениями учения о лесном хозяйстве. Но вот исторический парадокс. В классическом лесном хозяйстве идея пользования лесом сбалансирована многоуровневым рыночным спросом на лесоматериалы, получаемые в результате пользования лесом и переработки заготовленной древесины. Изучение многоуровневого рынка (местного, ближнего и дальнего внутреннего, а также внешнего рынков сбыта лесной продукции) в классическом лесном хозяйстве предшествовало проведению работ по лесоустройству, точнее, было первым этапом лесоустройства [8,14]. Благодаря наличию такого рынка и оплаченного спроса на лесоматериалы, существовала возможность реализации практически всей вырубаемой в лесу древесины. Без этого сама идея формирования пространственной, породной и возрастной структуры леса, позволяющей ежегодно вести лесозаготовки, приносящие высокий доход, была бы бессмысленной, поскольку была бы бесполезной. Авторитет М.М. Орлова, но, главным образом, простота изложения и практическая ясность его учения о нормальном лесе и правильном лесном хозяйстве, способствовали тому, что его основные положения вошли в Лесоустроительную инструкцию 1914 года. В частности, Инструкция 1914 года определяла следующие цели лесоустройства:
• обеспечение достижения лесным хозяйством главной цели - извлечения из леса постоянной наивысшей доходности при неистощительности пользования, сочетая это с возможно полным удовлетворением потребностей в лесе и лесных материалах населения, сельского хозяйства, промышленности и торговли;
• всестороннее изучение состава и роста лесов;
• организация эффективного пользования всеми нелесными площадями, входящими в состав лесных дач, при возможном уменьшении непроизводительных участков;
• обеспечение равномерности главного пользования в пределах ревизионного периода.
Потребность построения теоретических конструкций на основе накопленной к началу XX столетия суммы знаний о лесах была реализована в фундаментальных работах Г.Ф.Морозова (1867-1920), практически одновременно с учением о лесном хозяйстве. Кропотливая работа Г.Ф. Морозова, ученика В. В. Докучаева, по синтезу накопленных знаний о росте и развитии деревьев в лесу, привела его к созданию «Учения о лесе», как географическом явлении. Необходимость такого синтеза фрагментарных знаний ощущалась с конца XIX столетия. Первым, кто высказал мысль о взаимовлиянии леса, почв, влаги на рост и на продуктивность насаждений был профессор В.Я. Добровлянский, заведующий кафедрой лесоводства Санкт-Петербургского Лесного Института. Он говорил о необходимости создания целостного учения о лесоводстве. В своём учебнике «Лекции по лесоводству» (1898) он пытался сформулировать некоторые его положения. Академик И.С. Мелехов считал этот учебник подытоживающим период накопления знаний о лесах, завершающим этот период лесной науки. Именно С.Я. Добровлянскому принадлежит идея разделения естественного и искусственного возобновления леса в научном плане и в обучении специалистов. Впоследствии Г.Ф. Морозов, опираясь на идеи В.Я. Добровлянского, предложил различать ведение лесного хозяйства в естественных лесных экосистемах (Общее лесоводство) и в искусственно созданных (Частное лесоводство или Лесные культуры).
Создание «Учения о лесе» заняло более 10 лет. Первые публикации появились еще в конце XIX века, когда в 1899 г. в первом номере журнала «Почвоведение» была опубликована статья Г.Ф.Морозова «Почвоведение и лесоводство». В 1904 г. Г.Ф.Морозов был избран редактором «Лесного журнала», что позволило ему из первых рук знакомиться с результатами научных исследований по различным вопросам лесной науки. С его приходом стала меняться тематика журнала, в котором начали публиковаться оригинальные статьи по всем отраслям лесного хозяйства, включая, по словам Г.Ф.Морозова, «…вопросы лесоведения и лесоводства, экономики и организации лесного хозяйства, наконец, политики лесного хозяйства». Отдельные вопросы лесоразведения и лесоводства помимо «Лесного журнала» освещались в основанных в этот период журналах «Природа» (1912) и «Ботанический журнал» (1916).
Цикл работ Г.Ф. Морозова, объединенных впоследствии общим названием «Учение о лесе» (1949, 7-е изд.), опирался, с одной стороны, на результаты научных исследований экспедиции В.В.Докучаева, в Хреновском бору и др., а с другой стороны этот цикл и само учение тесно связаны с деятельностью А.Ф. Рудзкого. Именно А.Ф. Рудзкий счёл необходимым включить в редактируемую им «Полную энциклопедию русского сельского хозяйства и соприкасающихся с ним наук» многие составные части «Учения о лесе»: Лес и почва (1903), Смена лесных пород (1903) и др. Первый выпуск этого цикла с заголовком «Учение о лесе», появился в 1912 г. и включал «Введение в биологию леса». Затем вышли разделы «Биология наших лесных пород», «Природа леса», «Свойства леса», «Смена пород», «Типы лесных насаждений» и был завершен в 1914 году изданием работы о рубках («Рубки возобновления и ухода»). Благодаря существованию «Учения о лесном хозяйстве» и «Учения о лесе» был поставлен и решён вопрос дифференцированного подхода к осуществлению всех лесохозяйственных мероприятий с учетом природных особенностей лесов. В этом заключаются основы того лесного хозяйства, которое мы для краткости называем классическим. В XX веке были заложены принципы перевода лесного хозяйства на экосистемную основу, учитывающую экологическую историю места произрастания лесов. Кадры лесного хозяйства готовились с ориентиром на научно обоснованные нормы управления лесами, разрабатываемые лесоустройством, исходя из «Учения о лесе» и «Учения о лесном хозяйстве».
Классическое лесное хозяйство и его судьбаНачиная с момента зарождения лесного хозяйства России, его цели формировались как следствие сочетания ряда проблем, которые приходилось преодолевать государству. Первое место среди них следует отдать громадным размерам и транспортной неосвоенности территории России. Только на втором плане - рост потребностей в дешевой древесине; дешёвой - в смысле доступности. Потому что лес длительное время не стоил ничего. Основные затраты на получение древесины из леса были связаны с рубкой и транспортировкой. На цели лесного хозяйства длительное время влиял и основной уклад жизни населения России: несколько веков лес и древесина в России были основным строительным материалом и главным источником топлива. Государство делилось с народом своей собственностью: рубить казённый лес для насущных нужд разрешалось, а на продажу – нет [11].
Классическое лесное хозяйство и лесопользование основаны на принципе цикличности роста и развития лесов, как географического явления. В существующую нормативную правовую базу ведения лесного хозяйства и лесопользования заложены представления о том, что всё многообразие и сложность явлений в лесу, с точки зрения извлечения лесного дохода, можно упорядочить в рамках схемы чередования на конкретной площади процессов рубки леса, возобновления леса, роста развития леса, и опять рубки леса. Для достижения этого размер пользования и ежегодный доход от пользования лесом определяют или в виде конкретной площади леса, с которой планируется его вырубка, или в виде ожидаемого объёма вырубаемой древесины. Объёму вырубаемой на продажу древесины всегда должен соответствовать наличный запас древесины на намеченном к годовой вырубке участке леса (лесосеке). Период времени, в течение которого нужно вести лесное хозяйство и осуществлять лесопользование измеряется естественными циклами развития леса. В условиях России длина одного цикла соответствует период времени около 100-140 лет на астрономической шкале времени, в зависимости от древесной породы и установленного возраста рубки. Рубка леса завершает цикл выращивания леса, будь он естественный или искусственно созданный. Образующиеся после рубки на месте лесосек непокрытые лесной растительностью участки (вырубки), подлежат обязательному лесовосстановлению. Это и традиция и закон, и здравый смысл: был лес, поспел, срубили, восстановили и вырастили для новой рубки. Цикл замкнулся и происходит поступательное развитие нового цикла. На этом основано лесное хозяйство во всём мире с учётом географических различий в скорости роста деревьев и возможности организации промежуточного лесопользования.
В научном плане цикличность ведения лесного хозяйства и лесопользования нашло отражение в русском термине «оборот рубки». Под оборотом рубки, как известно, принято понимать период времени на одном и том же участке леса от рубки леса до рубки леса по формуле: возраст рубки плюс 1 класс возраста на лесовозобновление. Если этот период времени выразить в классах возраста насаждений, то для хвойного и твёрдолиственного хозяйства с принятыми 20-летними размерами одного класса возраста, это будет соответствовать 120 годам при возрасте рубки (т.е. VI) в 100 лет (в V классе возраста). Для мягколиственного хозяйства с принятыми 10-летними размерами одного класса возраста, это будет соответствовать 70 годам (VII класс возраста) при возрасте рубки в 60 лет (VI класс возраста). Для расчётов ведения лесного хозяйства на оборот рубки необходимо быть уверенным, что участок леса, в отношении которого ведётся такое планирование ведения лесного хозяйства, останется объектом государственной собственности на весьма длительную перспективу (сотни лет). Тогда имеет смысл на конкретной площади леса, в отношении которой ведётся планирование, определять в каком возрасте (или в каком классе возраста) наступит та спелость и деревьев и насаждений, в отношении которой будут складываться привлекательные цены на лесоматериалы, причём на тех рынках лесоматериалов, на какие ориентировано хозяйство [8,14]. Кроме того, пока лес растёт и развивается, происходят естественные биологические процессы конкуренции между деревьями за свет, воду, питательные вещества почвы, что приводит к естественной гибели большого количества деревьев (естественный отпад деревьев). Сначала отмершие деревья присутствуют в насаждении как сухостойные, т.е. мёртвостоящие. Если их не вырубают сразу при рубках ухода и санитарных рубках, то происходит постепенное разрушение этих деревьев и образуется валежник (крупный, средний и мелкий). Эти лесные материалы были предметом продажи и приносили свою часть лесного дохода, что происходило в России до того, как в связи с началом построения плановой экономики изменился подход к лесопользованию.
В классическом лесном хозяйстве все экономические расчёты в сфере лесопользования строятся на основе ограниченного круга экономических категорий, связанных с заготовкой, вывозкой и реализацией различных сортиментов заготовленной древесины. Иногда - связанных с ценами на продукцию глубокой переработки древесины на потребительском рынке (пиломатериалы, мебель, целлюлоза и бумажно-картонная продукция). Когда мы говорим о целях ведения лесного хозяйства, то мы должны со всей ответственностью понимать, что они меняются с течением времени и не могут быть неизменными, как-то всегда считали лесопромышленники, а сейчас им вторит даже Правительство: давать древесины больше, лучше и дешевле. Это тоже достаточно простая истина: всё меняется. И время дешёвой древесины, как и время дешёвого газа, увы, прошло и не вернётся. Глобальные и локальные биосферные функции лесов, их социальная и духовная роль уже потеснили экономические функции лесов, как поставщика лесной продукции, древесины, живицы, грибов, ягод, технологического и прочего сырья. Водоохранная роль лесов, регулятора поверхностного стока атмосферных осадков и их фильтрации, стала доминирующей почти повсеместно, потому что химическая основа жизни - вода, а для людей – питьевая, то есть чистая и экологически безопасная вода. Возможность создания экономических механизмов получения лесного дохода при классическом лесном хозяйстве существует всегда для конкретной площади леса, в отношении которой может вестись в данных географических условиях расчёт пользования на весьма длительный период времени. Этот период времени в несколько раз больше существующего на сегодня норматива проекта организации и ведения лесного хозяйства и лесопользования для объекта лесоустройства (10-20 лет). Можно сказать, что расчёт пользования должен вестись на период времени, соразмерный срокам роста и развития леса до спелого состояния. Как правило, этот период можно измерить количеством лет, потребных для возобновления леса после рубки и его роста до спелого состояния, то есть до следующей рубки на том же самом месте. Каждая такая площадь была объектом управления, как говорили раньше, на оборот рубки [8]. Такие площади в лесном хозяйстве для удобства принятия решений называли насаждение, считая его частью леса. Это не имеет никакого отношения к безликим участком лесного фонда или даже к лесным участком по новому Лесному кодексу.
Учитывая географические особенности лесов России, весьма важно определиться с территориями лесного фонда, на которых организация управлением государственной собственностью – лесами – не сулит выгоды, поскольку невозможно по ряду причин создать механизм получения лесного дохода от управления лесами. В частности, если общее обилие лесов в России определяют высокую среднюю лесистость суши – более 45%, то это не должно затемнять фактор пространственной протяжённости наших лесов, практически, на весь континент (от Балтийского и Баренцева морей, до Охотского). Показатель лесистости территории нашей страны, как отношение площади земель лесного фонда конкретной территории, покрытых лесной растительностью, к общей площади суши этой территории (например, субъекта Российской Федерации), значительно колеблется по регионам страны - от 80% на севере до 1% на юге страны. Более 74% территории России имеет лесистость свыше 30%, но на ней проживает 59% населения и там выделено 94% лесов, возможных для эксплуатации. И почти 2/3 этой территории приходится на Азиатскую часть страны, где проживает менее 1/5 населения и сосредоточено более 3/5 (69%) лесов, возможных для эксплуатации. Поэтому важнейшим фактором определения возможности экономического управления лесами является успешное и без значительного запаздывания во времени и в пространстве возобновление леса на вырубленных участках, которое в конечном итоге зависит от того, когда, как и на какой площади вырубается лес. Правила рубки леса в России по главному пользованию учитывают лишь средние географические условия для мегарегионов страны: равнинные леса Европейской части России, горные леса Северного Кавказа, леса Урала, леса Западной Сибири, леса Восточной Сибири, леса Дальнего Востока. К этому надо добавить, что леса России обладают выраженными бореальными чертами, в них доминируют процессы смены пород в результате пирогенных по преимуществу сукцессий. То есть леса наши легко горят по своей природе.
Сравнительно небольшой запас древесины на единицу площади, при том, что величина запаса древесины для промежуточного пользования оценивается весьма приблизительно, способствовал развитию в России сплошных лесосечных рубок. При таких рубках вся древесина на лесосеке вырубается полностью в один, максимум в два приёма. Но лесосеки всегда нарезались таким образом, чтобы происходило их обсеменение от стены невырубленного леса, а также оставляются семенники – группы спелых деревьев, продуцирующих семена. Размер, конфигурация и сроки примыкания (дальнейшей вырубки примыкающих к лесосеке участков) лесосек строго предписываются правилами рубок, с учётом средних оценок региональной специфики, что явно недостаточно в рыночных условиях. В сочетании с доминированием продажи собственником прав на заготовку древесины в выделяемых для этого участках леса, а также передачи лесов в аренду, что в обоих случаях является просто торговлей правом пользования собственностью, вместо создания разнообразных механизмов лесного дохода, всё сказанное выше ориентирует лесное хозяйство на систему сплошных лесосечных рубок и содействие естественным процессам лесовозобновления. Исключения составляют территории с развитой транспортной инфраструктурой, и таким состоянием лесов, которое делает искусственное лесовосстановление или создание лесных культур после рубки леса более предпочтительным, несмотря на более высокую стоимость работ по сравнению с мерами содействия естественному возобновлению леса. Этому способствуют также обширные пространства лесов и низкая плотность населения, что значительно повышает стоимость искусственного лесовосстановления.
Анализ распределения по территории России площади лесов по их производительности в соответствии с классами бонитетов основных лесообразующих пород (в первую очередь, хвойных), показывает, что в наиболее многолесных регионах России (Север Европейской части, Западная Сибирь и Восточная Сибирь) произрастают наименее производительные леса (класс бонитета V и ниже составляют 40 – 60 %% площади эксплуатационных лесов). По всей России - только 10,3 % лесов с высшими классами бонитета по производительности, а площади лесов, где произрастают хвойные породы высших двух классов бонитета (I и II), составляют всего 5,8 % от площади земель, покрытых лесной растительностью. Более половины всех хвойных лесов России (53,1%) представлены V классом бонитета и ниже (9-15 м высотой деревья сосны в возрасте 100 лет). Эксплуатационные леса России на 72% представлены хвойными насаждениями, в которых, в свою очередь, почти 30% составляет лиственница. Она занимает в Азиатской части России свыше 55% от площади всех хвойных лесов, возможных для эксплуатации. В Дальневосточном регионе России хвойные леса составляют 81,5% от всей площади лесов, возможных для эксплуатации, из них более 78% приходится на лиственницу.
При современ¬ном и прогнозируемом социально-экономическом развитии Сибири только 1/3 площади лесов Азиатской части России может быть рыночным ресурсом древесины, хотя и нуждается в обеспечении экологической безопасности и сохранении разнообразия лесных экосистем при лесоэксплуатации. Остальные 2/3 площади лесов Азиатской части России, возможно, никогда не приобретут сырьевого значения в условиях рынка и будут сохраняться для выполнения биосферных и других экологических функций (леса Севера, включая притундровые леса, болотные и заболоченные леса, горные леса на крутых склонах, леса на вечной мерзлоте, разных категорий защитности, резервные и другие).
Сейчас существует тенденция обезлюдивания ( депопуляции) Сибири и Дальнего Востока России. Основная часть российского населения там проживает в крупных городах вдоль транспортных магистралей и численность его неуклонно снижается, в том числе в последние десятилетия в результате реэмиграционых процессов в Европейскую России. Это даёт основания думать, что не следует ожидать быстрого освоения лесных ресурсов Азиатской России. Но тенденция может измениться существенным образом после изменения иммиграционной политики России в отношении сопредельных Азиатской части России стран, в первую очередь, Китая, для экономики которого леса Дальнего Востока России уже превратились в сырьевой придаток. В тоже самое время, растёт угроза возможной переэксплуатации лесов в регионах традиционных лесозаготовок, отстоящих на выгодном расстоянии не только от западных границ России, но и от тихоокеанских портов и от границ Китая. Таким образом, реалистично говорить о среднем размере лесов, возможных для эксплуатации в России в обозримом будущем, не превышающем 250 млн. га, и расчетной лесосеке в интервале 250-350 млн. м3. Поэтому возникает естественный вопрос, а как быть с лесами, невозможными для эксплуатации, ведь таких лесов большинство. Ведение лесного хозяйства в этих лесах, нацеленного на получение лесного дохода от продажи прав пользования этой собственностью, невозможно в рыночной экономике, потому что невыгодно. На сегодняшний день ситуация в управлении лесами как объектом государственной собственности, прямо скажем, противоестественная. Государство несёт затраты на содержание своей собственности - лесного фонда, но получает фискальными методами доход только с одного гектара из каждых семи, на которые потрачены средства федерального бюджета. Практически весь лесной доход получают экспортёры древесины.
Контроль и надзор вместо ведения лесного хозяйстваВ ликвидированной системе управления лесами существовала возможность применения экономических методов управления для конкретной площади лесных земель государственного лесного фонда, в отношении которой может вестись расчёт пользования на весьма длительный период времени в данных географических условиях. Этот период времени в несколько раз больше существующего на сегодня норматива лесного плана субъекта Российской Федерации, лесохозяйственного регламента и проекта освоения лесов. Можно сказать, что расчёт пользования должен был вестись на период времени, соразмерный срокам роста и развития леса до спелого состояния. Как правило, этот период можно измерить количеством лет, потребных для возобновления леса после рубки и его роста до спелого состояния, то есть до следующей рубки на том же самом месте. Но как показывают наши многолетние исследования [3,4,5,11,13,18,19,20,21,22,25,27], в лесном фонде России для аренды привлекательны максимум 1/2 покрытых лесной растительностью земель лесного фонда, что соответствует примерно 1/3 общей площади лесного фонда страны. Поэтому заведомо ясно, что это никак не улучшит управляемость 2/3 территории лесного фонда, на которой арендаторов не будет, и вообще никаких видов использования лесов не предвидится. В условиях капитализма целью управления собственностью является получение дохода; в нашем случае - лесного дохода. Вместо управления собственностью Лесной кодекс 2006 года говорит об использовании лесов (глава 2 Лесного кодекса), об управлении в области использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов (глава 10 Лесного кодекса), но с оговоркой в пункте 10 статьи 1 Лесного кодекса, которая гласит о недопустимости использования лесов органами государственной власти, органами местного самоуправления. Тем самым собственник лесов - государство Российская Федерация, отстраняется от непосредственного права собственника извлекать доход из своей собственности, в том числе, путём её использования. И, кроме того, Лесной кодекс широко использует понятия государственного лесного контроля и надзора (Глава 12 - Государственный лесной контроль и надзор). Судя по этой терминологии в Лесном кодексе, его разработчики попытались заменить идеями и терминологией менеджмента традиционную систему управления лесами через ведение лесного хозяйства и разрешительное лесопользование. Одновременно при этом они пытались создать условия отделения управленческих функций от хозяйственных, которые исторически складывались совместно в рамках системы ведения лесного хозяйства на основе лесоустройства.
Менеджмент, как новое направление управления капиталистическим производством, возник в начале XX века в развитых странах. Впоследствии из менеджмента выделилась теория управления с теорией принятия решений. Один из создателей капиталистического менеджмента, как системы управления производством, француз Анри Файоль сформулировал новое экономическое понимание управления следующим образом: «Управлять - значит прогнозировать и планировать, организовывать, руководить командой, координировать и контролировать" [Основные черты промышленной администрации - предвидение, организация, распорядительство, координирование, контроль.- Бюллетень общества горной промышленности, 1916 г., цит. по [7].
В настоящее время принята весьма широкая трактовка термина управление в экономических отношениях. Под управлением понимают как целенаправленное информационное воздействие на людей и экономические объекты, осуществляемое с целью направить их действия и получить желаемые результаты, так и сложный процесс, состоящий из управленческих действий, которые обеспечивают достижение поставленных целей управления. Соответственно этому существует понятие аппарата управления и органов управления, обладающих правом принимать управленческие решения в пределах их компетенции и следить за исполнением принятых решений, а также функций управления. Функции управления в самом общем виде заключаются в определении целей управления, в планирования управления, в организации исполнения, в координации и стимулировании деятельности исполнителей, и, наконец, в учёте и контроле исполнения. Примерно такие идеи, судя по тексту Лесного кодекса, закладывались в новую систему управления лесами как объектом государственной собственности. Но в русском языке слова контроль и надзор в самом общем смысле являются синонимами. Слово контроль пришло в русский язык одновременно из французского языка (contrle от contrerle, из contre- + rle «список»), и из немецкого языка (Kontrolle) в XVIII веке.). Первичный смысл слова контроль в русском языке – наблюдение за кем-то или зачем-то или над кем-то чем-то, с целью проверки или надзора (Толковый словарь русского языка). В XX веке новое наполнение смысла слова «контроль» пришло из английского/американского языков – управление, регулирование. Первичный смысл слова надзор в русском языке обусловлен его связью с глаголом надзирать, то есть осуществлять наблюдения с целью присмотра, проверки за кем-то или за чем-то. В частности, как говорит Толковый словарь русского языка, когда орган или группа лиц наблюдают за кем-то или за чем-то, в том числе за соблюдением каких-то правил (технический надзор, санитарный надзор, пожарный надзор и т.п. Поэтому прилагательное от слова надзор – надзорный орган, например, в прокуратуре – надзорная инстанция. Грань между этими терминами «контроль» и «надзор» очень условная и часто, говоря о контроле, в скобках пишут надзор. Например, государственный контроль (надзор) – это контроль (надзор) со стороны государственных органов за соблюдением законов, нормативных актов, правомерным ведением финансово-хозяйственной деятельности, уплатой налогов. В специализированных юридических словарях дано определение надзора как формы деятельности государственных органов по обеспечению законности. Порядок проведения мероприятий по государственному контролю (надзору) основан на распоряжениях (приказах) органов государственного контроля (надзора). Таким образом, можно считать, что контроль – это процесс, обеспечивающий достижение системой управления поставленных целей и состоящий из трех основных элементов: 1) установление стандартов деятельности системы, подлежащих проверке;2) измерение достигнутых результатов с ожидаемыми результатами; 3) корректировка управленческих процессов, если достигнутые результаты существенно отличаются от установленных стандартов. В этой транскрипции - государственный контроль выглядит как форма осуществления государственной власти для обеспечения соблюдения законов и других нормативных актов, издаваемых органами государства. А надзор – как форма деятельности государственных органов по обеспечению законности.
Государственному лесному контролю и надзору посвящена глава 12 Лесного кодекса 2006 года. Согласно статье 96 (Государственный лесной контроль и надзор) целью государственного лесного контроля и надзора является обеспечение соблюдения лесного законодательства, и он осуществляются органами государственной власти в пределах их полномочий, определенных в соответствии со статьями 81-83 Лесного кодекса. В соответствии со статьей 96 Лесного кодекса РФ Правительство приняло Постановление от 22 июня 2007 г. №394 «Об утверждении Положения об осуществлении государственного лесного контроля и надзора». Оно устанавливает в соответствии порядок осуществления контроля и надзора за использованием, охраной, защитой и воспроизводством лесов. Для краткости всё это будет подразумеваться при употреблении термина: «государственный лесной контроль и надзор».
Постановлением от 22 июня 2007 г. №394 определено, что государственный лесной контроль и надзор осуществляют Федеральная служба по надзору в сфере природопользования Министерства природных ресурсов Российской Федерации и органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Осталось не разъяснённым, какими средствами осуществляют органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации государственный лесной контроль и надзор в отношении лесничеств и лесопарков, находящихся на территории соответствующего субъекта Российской Федерации. Аналогичный вопрос по поводу сил и средств, которыми Федеральная служба по надзору в сфере природопользования (Росприроднадзор) осуществляет непосредственно и через свои территориальные органы государственный лесной контроль и надзор в отношении лесничеств и лесопарков, полномочия управления которыми не переданы органам государственной власти субъектов Российской Федерации (часть 2 статьи 83 Лесного кодекса Российской Федерации), а также в отношении особо охраняемых природных территорий федерального значения.
В конце XX столетия многим специалистам казалось, что принятие нового Лесного кодекса (1997) и соответствующего природоохранного законодательства будет вполне достаточно для решения большинства проблем сохранения лесов страны и развития лесного хозяйства. Дискуссия того времени показала, что простое включение в лесное законодательство терминологии классического лесного хозяйства не означает адекватного решения новых проблем [6,10,11, 12,16,17, 23,24]. Создатели Лесного кодекса 2006 года, судя по его тексту, к сожалению, не смогли учесть, что лесное хозяйство – это не только лесные отношения, но ещё и непрерывный процесс взаимоотношений человека с лесными экосистемами. Процесс почти столь же древний, как сельское хозяйство, в частности, растениеводство. И в этих взаимоотношениях ответственность человека заключается, прежде всего, в сохранении возможности получать лесной доход регулярно (в отношении древесной лесной продукции, пусть даже и с интервалом в 80-100 лет), и постоянно (в отношении биосферной продукции лесов (нерыночные (невесомые) свойства лесов: поглощение парниковых газов, фильтрация поверхностного стока вод, фильтрация атмосферного воздуха, воспитательное, духовное и культурное обогащение человека, и т.д.). Судя по многочисленным публикациям, которые далеко не исчерпываются приведёнными ссылками, никому в голову не приходило поставить вопрос для дискуссии, способно ли классическое лесное хозяйство решить новые проблемы, если избавиться от инерции плановой экономики и создать новую нормативно-справочную базу лесного хозяйства, начав с инструкции по лесоустройству, инструкции по расчёту пользования лесом, правил рубок леса и т.д. Обольщение масштабами лесных богатств России, во многом уже давно не соответствующих реальному их состоянию, и инерция применения не эффективных технологий пользования лесами, способствовали тому, что советская версия русского классического лесного хозяйства не только осталась стержневой, но и получила в новом Лесном кодексе 2006 года вторую жизнь и соответствующее толкование: использование лесов. Вторая глава Лесного кодекса так и называется – использование лесов. И в этой главе содержится очень важная для понимания причин ликвидации классического лесного хозяйства трактовка леса с его двойственной природой по отношению к человеку (лес - экосистема с её биосферными свойствами и функциями, и лес – источник товаров и услуг), позволяющая применять удобные системы законодательства, в зависимости от запросов бизнеса. В результате была создана иллюзия, что бизнесу облегчают и упрощают допуск к лесным ресурсам. Но это не так. Предписанное Лесным кодексом 2006 года расширение перечня видов использования лесов, именно использо (с 7 до 15), включая возможность использования лесных земель для развития инфраструктуры территорий, причём, не только для целей лесного хозяйства и лесной промышленности, привели к переходу количественных изменений в лесном законодательстве, к качественным изменениям отношения общества к лесам, выраженное в новом Лесном кодексе. Дело в том, что использование лесов для выполнения работ по геологическому изучению недр, разработка месторождений полезных ископаемых, для строительства и эксплуатация водохранилищ и иных искусственных водных объектов, а также гидротехнических сооружений и специализированных портов, а также для строительства, реконструкции, эксплуатация линий электропередачи, линий связи, дорог, трубопроводов и других линейных объектов (статья 25 второй главы Лесного кодекса), не имеет отношения к лесному хозяйству. Ни к классическому русскому, ни к какому другому. Это не более, чем замаскированная под использование лесов процедура перевода земель из одной категории в другую, без оплаты потерь лесного хозяйства. Но человечество в своём развитии подошло к порогу, за которым польза и выгода от лесов (совершенно рыночные и, по сути своей, безнравственные категории), должны уступить место другим, нравственным категориям, о которых говорили основоположники лесной науки. В первую очередь, к ним относится общегосударственная значимость лесов.
ЗаключениеПодведём итоги нашего анализа, неполнота которого из-за недостатка места, не должна помешать нам сформулировать главные выводы. Любая реорганизация управления оправдана лишь тогда, когда она приводит к улучшению эффективности реорганизуемой системы. Прежде всего, очевидна непродуманность замены системы управления лесами через ведение лесного хозяйства, системой контроля и надзора, при том, что ведение лесного хозяйство будут вести арендаторы. Следует признать, что существует проблема недоопределённости объекта управления государственной собственностью с целью получения лесного дохода или надо отказываться от постулатов капитализма. В честности, что собственность должна приносить доход.
Предписанное Лесным кодексом 2006 года облегчение и упрощение допуска бизнеса к лесным ресурсам путём расширения перечня видов лесопользования (с 7 до 15), включая возможность использования лесных земель для развития инфраструктуры территорий, причём, не только для целей лесного хозяйства и лесной промышленности, привели к переходу количественных изменений в лесном законодательстве, к качественным изменениям отношения общества к лесам, выраженное в новом Лесном кодексе. Дело в том, что использование лесов для выполнения работ по геологическому изучению недр, разработка месторождений полезных ископаемых, для строительства и эксплуатация водохранилищ и иных искусственных водных объектов, и, тем более, -для строительства гидротехнических сооружений и специализированных портов, а также для строительства, реконструкции, эксплуатация линий электропередачи, линий связи, дорог, трубопроводов и других линейных объектов (статья 25 Лесного кодекса), не имеет отношения к лесному хозяйству. Более того, не соответствует определению леса (статья 5 Лесного кодекса), ни как экологической системы, ни как природного ресурса. Это не более, чем замаскированная под использование лесов в соответствии с лесным законодательством, процедура перевода земель из одной категории в другую, без оплаты потерь лесного хозяйства, т.е. упущенной выгоды собственника - государства.
Созданная на уровне законодательных правовых документов нормативная база государственного лесного контроля и надзора не имеет никакого отношения к управлению лесами, потому что она ориентирована только на последствия охраны, защиты, воспроизводства и использования лесов. Она никак не соединена с прогнозированием, планированием и принятием решений по управлению лесами. Ситуация напоминает казус со старым Лесным кодексом 1997 года, который создал механизм лесного дохода, но его никто не мог получить при мизерной попённой плате за лесопользование, и поэтому изыскивали с помощью бензопил собственные средства для покрытия расходов на ведение лесного хозяйства и выживание.
Созданная многоуровневая система планирования и отчётности для обеспечения государственного лесного контроля и надзора (лесной план, лесохозяйственный регламент, проект освоения лесов, государственный лесной реестр, государственная и муниципальная экспертиза проектов освоения лесов, лесные декларации и пр.) только увеличили бумагооборот, и фактически заменили ответственность - отчётностью органов государственной власти субъектов РФ. В итоге лесничество/лесопарк, от эффективности и качества работы которых по организации ведения лесного хозяйства, зависит будущее русского леса, попали под многоярусную бюрократическую надстройку. Лесничий и лесные инспектора ежедневно должны быть в лесу и контролировать соблюдение лесоводственных правил рабочими, нанятых арендаторами для выполнения лесохозяйственных, лесовосстановительных, противопожарных работ, рубки леса, с тем, чтобы не допускать отклонений от нормативов ведения лесного хозяйства и нарушений лесного законодательства. А если все же они будут допущены, то зафиксировать и ликвидировать их в самой начальной стадии. Но для этого в штате лесничества должна быть профессиональная команда специалистов лесной охраны (лесоводы, лесокультурники, лесопатологи, лесопожарники и т.д.), включая вспомогательный персонал. В противном случае арендатору надо оплачивать подготовку или наём таких специалистов. Для успешной работы лесничеств должна быть разработана система стандартов ведения лесного хозяйства и использования лесов, без которой арендаторам не по силам будет реализовать не только положения лесохозяйственного регламента, но и собственного плана освоения лесов.
Следует признать, что реализация подзаконных правовых актов Лесного кодекса привела к тотальной смене парадигмы государственного лесного хозяйства и управления лесами в целом. Классическое лесное хозяйство, основанное на совмещении ведения лесного хозяйств и организации лесопользования, ликвидировано. Ему на смену предложена децентрализованная система управления, в которой руководящие функции центра заменены многоуровневой системой контроля и надзора над лесами, как федеральной собственностью, а леса, будучи объектом государственной собственности, фактически остались без присмотра.
Список использованных источников1. Анучин Н.П. Лесоустройство // М.: Экология, 1991, 400 с.;
2. Добровлянский В.Я. Методы лесоустройства. - Энциклопедия Брокгауза и Ефрона;
3. Ерусалимский В.И., В.В.Страхов, Ф.А. Дякун. Динамика лесного фонда Северо-Западного экономического района // ВНИИЦлесресурс, Лесохозяйственная Информация, 2001, №1, с.1-5;
4. Ерусалимский В.И., Дякун В.А., Страхов В.В. Динамика лесного фонда России // М., Ж. Лесное хозяйство, 1997, №6, с.34-37;
5. Ерусалимский В.И., Страхов В.В., Дякун Ф.А. О динамике лесовосстановления в России //М., Ж. Лесное хозяйство, 1998, N 5, с. 37-38;
6. Обливин А.Н. О национальной лесной политике России. - Бюллетень «Использование и охрана природных ресурсов»,2001, №10, с.53-59;
7. Орлов А.И.Учебник по менеджменту. М.: Знание, 1999. - 64 с.;
8. Орлов М.М. Лесоустройство. Том 1. Элементы лесного хозяйства //Ленинград, издание журнала «Лесное хозяйство, Лесопромышленность и топливо», 1927, 428 с.;
9. Орлов М.М. Учение о лесном хозяйстве, его развитие, методы и задачи.- СПб., Лесной журнал, 1895 год, вып. 3;
10. Петров В.Н. О лесной политике // Лесное хозяйство, 1995, № 4, с.16;
11. Писаренко А.И., Страхов В.В. Лесное хозяйство России: от пользования - к управлению //М., Издательский Дом «Юриспруденция», 2004, 551 с.;
12. Писаренко А.И., Страхов В.В. О лесной политике России //М., Изд-во Юриспруденция, 2001, 160 с.;
13. Писаренко А.И., Страхов В.В., Зеленина Т.К. Динамика продуктивности лесов Европейско-Уральской части России (на рус. и англ. яз.) //IBFRA, Duluth, Minnesota, USA, 1997, p.76-77.;
14. Рудзкий А.Ф. Руководство к устройству русских лесов (2-е изд.) //С.-Пб., Издание А.Ф. Девриена, 1893, 464 с.;
15. Синицин С.Г. Рациональное лесопользование // М., Агропромиздат, 1987, 334 с.;
16. Страхов В.В. Кризис лесного сектора России (Колонка главного редактора) // М.: ВНИИЦлесресурс, Лесохозяйственная информация. Вып. 5. 1997. С. 1…12;
17. Страхов В.В. Лесоустройство и государственные интересы (Колонка главного редактора) // М.: ВНИИЦлесресурс, 2000, Лесохозяйственная информация №1-2, с.1-6;
18. Страхов В.В. Состояние лесных ресурсов Европейско-Уральской части России // В сб.: Леса русской равнины, М., ИНИОН РАН, 1993, с.201–208;
19. Страхов В.В. Структура лесного фонда юга Европейской России: экологический резерв лесовосстановления // М., Ж. Лесное хозяйство, 1997, №1, с. 9-11;
20. Страхов В.В., Дякун Ф.А., Ерусалимский В.И. Динамика лесного фонда Республики Карелия // М., ВНИИЦлесресурс, 2000, Лесохозяйственная информация №5-8, с.1-4;
21. Страхов В.В., Дякун Ф.А., Ерусалимский В.И. Динамика лесного фонда Северного экономического района // ВНИИЦлесресурс, Лесохозяйственная Информация, 2001, №2, с.7-11;
22. Страхов В.В., Писаренко А.И., Борисов В.А. Леса мира и России // М., В сб.: Бюллетень Министерства природных ресурсов РФ «Использование и охрана природных ресурсов России», М., 2001, №9, с.49-63;
23. Шутов И. В., Книзе А. А. Мифы и реальность лесного фонда России //ЛесПромИнновации, 2005, 3(5)
24. Шутов И.В. Лесное имущество: собственность, владение, аренда //Лесная газета, 2005, №13.
25. Экологические и экономические воздействия лесопользования и экспорта деловой древесины на Северо–Западе России (Страхов В.В., Тепляков В.К., Борисов В.А., Гольцова Н.И., Сарамяки Ю., Нимеляа П., Мюллинен А–Л.) //OY FEG, Joensuu, Finland 1996, 162 p.(русск. и англ.)
26. Энциклопедия "Железнодорожный Транспорт". - Научное издательство "Большая Российская энциклопедия", 1995;
27. Development of Forest Resources in the European Part of the Russian Federation (A.I. Pisarenko, V.V. Strakhov, R. Päivinen, R. Kuusela, F.A. Dyakun and V.V. Sdobnova). European Forest Institute Research Report 11.- Brill: Leiden, 2001, 102p.
