Статистика окружающей природной среды: история и современность

02.04.2008 

Становление статистического изучения природных ресурсов и природопользования

Природные богатства и их использование в статистической практике нашей страны начали изучаться стране сравнительно давно. Например, по земельным ресурсам по отдельным характеристикам более-менее сопоставимая информация (несмотря на всю ее архаичность) начала собираться на государственном уровне с XVIII в., а по ряду показателей – еще раньше. Это определялось, в частности, необходимостью упорядоченого регулирования поместного землевладения и иными причинами.

В 1766-1780 гг. было проведено генеральное межевание сельхозугодий и лесов. Оно позволило определить (уточнить) их владельцев и обеспечило составление первых, относи-тельно достоверных планов казенных лесов и земельных угодий. Все это также нашло отра-жение в обобщенных статистических материалах.

В середине XIX в. значительный статистический материал собирался на общегосудар-ственном уровне от местных органов власти, обобщался и публиковался в официальном пра-вительственном издании – «Журнале Министерства Внутренних Дел». Эти публикации осуществлялись как в табличной, так и аналитической форме. Последние оформлялись в виде записок по результатам отчетного периода, а также по итогам единовременных визуальных обследований и/или опросов физических лиц, специальных поездок (экспедиций), географических и статистических описаний и т.п.

Что касается сводных статистических таблиц, то они составлялись Министерством Внутренних Дел на основе сведений, собираемых по унифицированным формам и по единым, централизованно разрабатываемым программам. Отчетные формы подготавливались совместно с подробными указаниями по их заполнению. В какой-то мере примером может служить порядок сбора сведений в 1859 г. по приведенной ниже форме-таблице и указаниям по ее заполнению (приводится частично – А.Д.) [1, с.83-88]:

«Пояснительная записка о составлении списков населенных пунктов местностей, по станам

1. Списки всех населенных местностей должны быть составлены по прилагаемой форме (на писчей бумаге обыкновенного формата)… .

2. …постановляется непременным правилом, чтобы в списке каждого стана были исчислены все без исключения населенные местности, находящиеся в его границах, какому бы ведомству они не принадлежали (выделено в первоисточнике – А.Д.) . …

5. В третьей графе означается: при какой воде расположена местность, т. е. при море, озере, реке, речке, ключах, прудах, колодцах, или при каком естественном урочище, напр. при вершине или отвержке оврага, в балке, при реке и балке, и т.п., причем должны быть выставлены названия указываемых вод или урочищ; напр. при реке Которосли, при озере Суздальском, на реке Дон, при ручье Крапивном, при реке Тилигуле и балке Донской, под горой Лопатиной и так далее; где же воды не имеют общеизвестного или употребительного на-именования, то выставлять: при безеименной речке, ручье, безеименном озере, пруде, при колодцах и т.д.

6. В следующих двух графах выставляется расстояие местности от уездного города и от становой квартиры, по почтовому дорожнику или по частным, имеющимся в стане, све-дениям. Расстояние обозначается везде верстами.

7. Число обывательских дворов должно быть означаемо не по числу семейств, показываемому в ревизских сказках, а по наличности их или по тому, сколько их есть в каждом по-селении на самом деле; разумеется, что необитаемые вовсе или заброшенные дворы не должны входить в счет.…

9. В последней графе должны быть в кратких словах показаны, при тех местностях, где они есть в самих поселениях: а) церкви, монастыри, каплицы и молитвенные домы, с означением, каменные или деревянные, Православные или Католические, Лютеранские и проч., также раскольничьи молельни, Еврейские синагоги и молитвенные школы, Магометанские мечети и пр.; б) ярмарки и базары, с означением: еженедельные или двухнедельные, или столько-то раз в год; в) пристани, речные, озерные или морские; г) почтовыя станции, когда они стоят не отдельно от поселений, а в самых поселениях.

Сверх того, в этой графе можно показать большие фабрики, заводы, или какие-либо заменчательные почему-нибудь заведения, училища, богадельни, памятники и т.п., в тех местах, где они находятся. Впрочем, сии последние сведения, т.е. о фабриках и проч., не считаются обязательными.

10. Списки должны быть составлены Становыми Приставами, каждым по своему стану, в двух экземплярах, из коих один оставляется при делах становой квартиры, а другой должен быть представлен, за подписью Станового Пристава, в трехмесячный срок, со дня получения форм, Земскому Исправнику уезда, в котором находится стан.

11. Земские Исправники обязываются, немедленно по получению становаго списка, поверить его по имеющимся у них сведениям и по поверке и исправлении в чем нужно (обращая особенное внимание на четкость, ясность и правильность собственных имен и чисел) представить, в подлиннике, по скреплении своею подписью, Начальнику Губернии, оставив у себя, при делах, копию с каждого станового списка, для руководства …».

Таблица

Список населенным местностям….стана….уезда….губернии (составлен в 1859 году)

№	Название поселений (официальные и употребляемые в народе или в просторечии)	Какого рода поселения, и какого ведомства? П	ри какой воде, при каком естественном урочище?	Расстояние
				от уездного города, верст	от стана, верст
А	1	2	3	4	5

Окончание

Число дворов	Наличное число жителей		Церкви, монастыри, каплицы и молитвенные домы; ярмарки и базары; пристани; почтовые станции; фабрики, заводы и дру-гие замечательные заведения
	мужчин	женщин
6	7	8	9

Современному читателю предлагается самому оценить трудоемкость этой работы с учетом средств связи и транспорта полуторавековой давности, а также способов копирования собранных сведений.

В Российской Империи к концу XIX в. определенных успехов достигла, в частности, статистика земельных ресурсов, в первую очередь в области землевладения/землепользования. В этом несложно убедиться, просмотрев книгу В.И.Ленина «Развитие капитализма в России».

Структура земельных участков в разрезе социальных групп землевладельцев и смежные показатели, опирающаяся на сведения государственной и земской статистики, приведена здесь весьма подробно. Сбор государственной информации был организован Центральным Статистическим Комитетом, входившим в систему Министерства Внутренних Дел, и основывался, в том числе, на переписи земельных угодий (1881 г.) и трех пере-писях поземельной собственности (1877-1878, 1887 и 1905 гг.). Получение данных осуществлялось путем сбора заполненных анкет от землепользователей через полицию и другими методами. Они включали, в частности, материалы различного уровня охвата о распределении площади учтенных земель по угодьям [2, с.412-415 и др.]. Кроме данных, собираемых государственными ведомствами, накопление сведений проводилось также земскими статистическими органами (земскими статистиками). Эти сведения, получаемые с начала 70-х гг. XIX в. путем непосредственных изучений и опросов крестьянских хозяйств (подворовых обходов), представляли также огромный массив данных. Тем не менее, совокупность материалов, собираемых государственными и земскими службами, далеко не полностью раскрывали структуру земель по отдельным категориям и угодьям. Многие из этих данных не были достаточно надежными.

Что же касается комплексных аналитико-статистических исследований, то они также получили известное развитие. В качестве примера можно привести книгу профессора Санкт-Петербургского университета И. Горлова «Обозрение экономической статистики России», изданную в 1849 г.[3]. В этой книге наравне с описательно-географическими сведениями, была опубликована интереснейшая статистическая информация за длительный период времени. По сути, это была попытка получить динамические ряды данных, характеризующих в том числе состояние и развитие горной промышленности с элементами оценки запасов полезных ископаемых, лесные богатства, лесоводство и пользование лесными ресурсами, рыболовство и охоту (звероловство), землепользование, растениеводство и животноводство и другие аналогичные сведения. Любопытно, что автор практически повсеместно использовал не только натуральные (площадные, объемные, весовые и т. п.) показатели, но и осуществлял стоимостные оценки.

К весьма значимым трудам в области отражения природно-ресурсного потенциала страны можно отнести многотомное энциклопедическое издание «Россия. Полное географическое описание нашего отечества» (19 т., 1899–1914 гг.), осуществленное при активном участии П.П. Семенова-Тянь-Шанского. Последний был не только выдающимся путешественником и географом, но и крупнейшим организатором отечественной статистики. До указанного издания им был подготовлен выпуск «Географическо-статистического словаря Российской Империи» (5 т., 1863–1885 гг.). Несмотря на преимущественно географический характер этих работ, включающих подробное описание городов и населенных пунктов страны, их значение в области статистической характеристики природно-ресурсного потенциала страны весьма велико.

Статистика природных ресурсов и природопользования в 20–60-х гг. ХХ в.

В первой половине ХХ в. теория и практикиа сбора статистической информации о природных ресурсах получила в нашей стране новое качественное наполнение. Плановый характер экономики требовал устойчивого статистического обеспечения при выделении в отдельную позицию каких-либо отраслей и видов деятельности (например, геологической разведки, лесного и водного хозяйства). Другими словами, для разработки плана и отслеживания выполнения установленных заданий была необходима определенная статистическая информа-ция. Существовавшие принципы государственного планирования предусматривали обязательную унификацию плановой и отчетной методологии как на макроэкономическом уровне, так и на уровне предприятий и организаций [см., например, 4]. Трудно отрицать общий положительный эффект, оказанный в этом случае на востребованность статистики природных ресурсов и природопользования, повышение ее организационного и информационного статуса. В тоже время информация о степени рациональности использования и об охране природных ресурсов, также как и о вредном воздействии на них получила значительно меньшее развитие.

В 20-60-х гг. ХХ в. отношение к статистической информации в области природных ресурсов было не всегда одинаковым. Имели место различные периоды, которые отражали как приоритетность задач, стоящих перед страной и роль рассматриваемых ресурсов в их решении, так и субъективные факторы, характеризовавшие степень понимания специфики статистики природных ресурсов и природопользования, ее задач и возможностей, а также целевой направленности. Тем не менее, отслеживание важнейших показателей в той или другой степени осуществлялось неизменно, независимо от политической и экономической конъюнктуры.

В частности, статистика земельных ресурсов (землепользования) после 1917 г. неоднократно и существенно реорганизовывалась. Ставилась задача упорядочить сбор и обработку данных. Этот весьма затратный и сложный процесс был не всегда результативным. Например, намечаемые преобразования во владении землей потребовали проведения специальной земельной переписи уже в 1917 г. В программу сплошной сельскохозяйственной переписи, проведенной в 1920 г. в условиях Гражданской войны, были также включены отдельные характеристики земельного фонда. Однако, обе эти работы, как и земельное обследование 1922 г., по ряду причин не обеспечили получение полномасштабных, детализированных и объективных данных. Насколько известно автору данной статьи, по указанной причине обобщенные сведения о площади и структуре национализированных помещичьих, церковных, удельных (царских) и т.п. земель оцениваются приближенно. Лишь по отдельным вопросам данные обследования имели ощутимое позитивное значение.

Необходимый опыт сбора, проверки и систематизации данных, проведения расчетов и оценок накапливался медленно. Статистика земельных ресурсов продолжала испытывать большие сложности практически в течение всех 20-х и в начале 30-х гг. ХХ в. Ряд крупных сводных работ и итоговых публикаций в этот период были признаны некачественными, то есть по сути недостоверными. Иначе говоря, ситуация со статистическим отражением распределения и использования земельных площадей как в статике, так и в динамике признавалась неудовлетворительной [5, с.128; 2, с.412-415 и др.].

В 1939-1940 гг. в каждом колхозе была заведена земельная шнуровая книга, а в исполнительных органах власти административных районов – Государственная книга регистрации земель, где учитывались земли, находящиеся в пользовании колхозов, колхозников, а также рабочих и служащих. В 1949 г. книги регистрации землепользования были заведены также в совхозах и других государственных сельскохозяйственных предприятиях.

В 1955 г. был введен унифицированный порядок государственного учета распределения земель по угодьям и землепользователям, а также государственная регистрация всех землепользователей по единой общесоюзной системе. Руководство учетом земель и регистрацией землепользователей, а также контроль правильности использования земель всеми землепользователями были возложены на Министерство сельского хозяйства СССР и его республиканские и местные органы.

Особому учету и статистическому наблюдению подлежали орошаемые и осушенные земли, а также их использование и смежные вопросы. Характерно, что со второй половины 60-х гг. управления оросительных и осушительных систем, другие водохозяйственные организации Минводхоза СССР начали систематически представлять специализированные статистические отчеты: 1) о заборе и подаче воды по оросительным системам; 2) об очистке оросительной, коллекторнодренажной и водосборнооросительной сети; 3) о ремонте и очистке осушительной сети; 4) о выполнении работ по эксплуатации оросительных и осушительных систем и др.

Попутно можно отметить, что первые попытки упорядоченного сбора данных об охране и рациональном использовании водных ресурсов, в т.ч. в сельском хозяйстве, начались гораздо раньше. В качестве примера можно привести принятый в мае 1919 г. Декрет Совнаркома страны «Об учете буровых на воду скважин».

Определенный интерес представляет развитие статистики агротехнических мероприятий, способствующих не только повышению урожайности сельскохозяйственных культур, но и неистощительному использованию почв. До 1930 г., то есть в период преобладания едино-личных крестьянских хозяйств, соответствующее статистическое наблюдение представляло собой сбор и обработку данных выборочных обследований. Они осуществлялись путем непосредственных опросов крестьянских хозяйств в осенний период о способах подготовки почвы под озимые и яровые культуры и об удобрении посевов.

В 30-х гг. и в последующие годы органы государственной статистики стали получать отчетные сведения от колхозов о выполнении планов агротехнических мероприятий. В 40-60 гг., кроме того, были проведены разовые выборочные обследования в колхозах и совхозах, которые охватывали различные аспекты агротехники, в том числе эффективность внесения минеральных и органических удобрений под посевы. В этот период целевая направленность периодической отчетности и разовых обследований заключалась в первую очередь в изучении влияния проведенных работ на продуктивность земель и урожайность сельхозкультур. Вопросы охраны почв от истощения и деградации отражались лишь косвенным образом.

Проведенная в 20-60 гг. ХХ в. работа обеспечила формирование устойчивой и информационно насыщенной статистики запасов полезных ископаемых и их добычи, а также статистики геологоразведочной деятельности. При этом подробные сопоставимые ряды данных по многим показателям были накоплены с 30-х гг. Позитивную роль в данном случае сыграло Постановление Совнаркома СССР (март 1937 г.), в соответствии с которым был образован Всесоюзный геологический фонд (ВГФ). Эта организация постепенно сконцентрировала сбор и разработку статистических данных о движении запасов минерального сырья. Начали выпускаться подробные отчетные балансы запасов полезных ископаемых. Характерно, что несмотря на предвоенную закрытость сведений, данные о геологических запасах важнейших видов минерального сырья были опубликованы в 1939 г. в открытом статистическом сборнике Центрального управления народнохозяйственного учета Госплана при СНК СССР «Социалистическое строительство Союза ССР (1933–1938 гг.)» [6, с.31].

Еще ранее, в 1928 г. была принята новационная классификация запасов минерального сырья (категории А1, А2, В, С1,С2), во многом являющаяся основой статистической группировки полезных ископаемых в Российской Федерации и в настоящее время.

Было налажено представление и обработка данных о проведении геологоразведочных работ. Даже в период Великой Отечественной войны в стране регулярно собиралась, обрабатывалась, проверялась и обобщалась отчетность об эксплуатационном и глубоком разведочном бурении на нефть и газ [7, с.55-56].

По лесному хозяйству и лесопользованию информация по значительному кругу унифицированных показателей имелась уже с конца 40-х гг., а по ряду позиций – с еще более раннего времени. Во второй половине 50-х гг. был впервые издан статистический сборник по итогам полного учета лесного фонда, проведенного на начало 1956 г.

Кроме единовременных обследований, систематически собирались текущие сведения в области лесного хозяйства и защиты лесов. Например, весьма подробные данные в 20-х гг. ХХ в. публиковались в открытом режиме по лесным пожарам (естественно, в рамках объективных возможностей полного учета соответствующих показателей). Следует иметь в виду, что более-менее достоверный учет лесных пожаров представляет серьезную проблему и в настоящее время.

Что касается общетеоретических и прикладных исследований в области статистики природных ресурсов и природопользования, то они в СССР также велись в весьма широких масштабах и достигали известной глубины, не уступавшей по многим позициям уровню других развитых государств. Это касается как поресурсной разработки вопросов (отдельно по минеральносырьевой базе, лесным, земельным, водным и биологическим богатствам и т. п.), так и по интегральным проблемам статистики природного богатства [см., в частности, 8].

Однако, несмотря на проделанную работу, в стране в 60-х гг. в значительной мере сохранялась дезорганизация статистики природных ресурсов и природопользования. Поэтому ощущался дефицит сводной и консолидированной информации в природно–ресурсной сфере, отсутствовала необходимая унификация работы. Характерно, что еще в постановлении Совета Министров СССР от 10 августа 1948 г., в соответствии с которым Центрального статистическое управление Госплана СССР было преобразовано в Центральное статистическое управление при Совете Министров СССР, отмечалось как серьезный недостаток «отсутствие статистики природных ресурсов»[9]. После этого произошло укрепление организации рассматриваемой отрасли статистики. Однако, к концу 60-х гг. снова наметился ряд проблем.

Что же касается статистики охраны окружающей природной среды (далее - также ОПС) в современном понимании, то она только зарождалась. Инициатива в ее становлении в начале 70-х гг. ХХ в. во многом связана с именами В. Н. Старовского – выдающегося советского статистика, Начальника ЦСУ СССР (ЦУНХУ) в 1940–1975 гг., чл.-кор. АН СССР, Героя Социалистического Труда, а также сменившего его на посту Начальника ЦСУ СССР Л. М. Володарского (1975-1986 гг.). Значительный вклад в постепенное, весьма сложное и трудоемкое решение практических задач был внесен рядом других отечественных статистиков, плановиков, экономистов, работников природно-ресурсных, природоохранных и близких им органов. Результаты всего этого явственно проявились лишь спустя многие годы после начала работы.

Формирования статистики охраны ОПС

Определенные меры по охране различных природных ресурсов (что составляет предмет статистики охраны ОПС, наряду с узучением вредного воздействия на природу), также как и по санитарной защите населенных мест в нашей стране начали приниматься очень давно. Их реализация преследовала природоохранные цели в опосредствованном виде, например, в форме защиты собственности и/или частных прав на охотничьи угодья, леса, земли и т.д.

Принятие законов, указов, правил и т.д., связанных с охраной природных ресурсов, прямо или косвенно стимулировало потребность в информации, делало необходимым сбор и анализ элементарных сведений (хотя бы даже в примитивном виде и неполного формата). В ХХ в. эти потребности получили дальнейшее развитие и новое качество.

В 20-30-х гг. начала формироваться система государственных заповедников. К началу 40-х гг. их число только в РСФСР достигло 35 единиц на площади 8,5 млн. га. (На территории современной Росии первые два заповедника – Баргузинский в Прибайкалье и «Кедровая падь» в Приморье – начали функционировать в 1916 г.). Кроме того, большое число госзаповедников было создано на Украине, в Грузии, Азербайджане, Казахстане и т.д. В мае 1937 г. было принято постановление ЦИК СССР и СНК СССР «О санитарной охране водопроводов и источников водоснабжения». В дальнейшем были приняты постановления Совета Министров СССР «О мерах по ликвидации загрязнения и санитарной охране водных источников» (май 1947 г.) и «О мерах борьбы с загрязнением атмосферного воздуха и об улучшении санитарно-гигиенических условий населенных мест» (май 1949 г.). В октябре 1948 г. ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР приняли постановление «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспече-ния высоких и устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». Последний из приведенных документов иногда называют этапным моментом так называемого «сталинского плана преобразования природы». В рассматриваемый период принятие подобных государственных директив было весьма жестко увязано с организацией контроля их выполнения. Этот контроль так или иначе требовал формирования системы сбора, обработки и анализа минимума статистических данных.

Любопытно, что даже во время Великой Отечественной войны производился сбор отчетных сведений о работе заповедников (естественно, за исключением объектов на оккупированной территории). «Знакомясь с архивами Кондо-Сосьвинского заповедника военного периода, невольно поражаешься обилию бухгалтерской и отчетной документации… Отчеты требовались поквартальные, полугодовые и месячные, учитывался каждый гвоздь и каждый шаг людей, находящихся в заброшенной таежной глубинке, где даже писчая бумага стала забытой роскошью (отчеты писали на обоях, а письма – чуть ли не на бересте)» [10]. Подобное отношение к информационному обеспечению и соблюдению отчетно-финансовой дисциплины в тех тяжелейших условиях сегодня вызывает не только удивление, но и невольное уважение.

Общеизвестно, что одной из сфер деятельности, в наибольшей степени воздействующей на ОПС, является жилищно-коммунальное хозяйство. Однако общие масштабы этого воздействия невозможно было охарактеризовать даже приблизительно до начала 30-х гг. Определенным прорывом явилось постановление Совнаркома СССР, принятое в июле 1932 г., о проведении Всесоюзной переписи предприятий коммунального назначения и городского благоустройства. В составе показателей, включенных в программу переписи, присутствовали характеристики водоснабжения, очистки территории городов и поселков (т.е. показатели, характеризующие сбор и вывоз мусора и отходов), наличия зеленых насаждений, распределения городских земель и т.д. В составе этих характеристик присутствовали как натуральные (объемные, площадные), так и стоимостные и трудовые показатели. Итоги переписи в сжатом виде были представлены в выпущенном в 1935 г. статистическом сборнике «Коммунальное хозяйство Союза ССР к концу первой пятилетки». Аналогов данного издания в стране до это-го не было [5, с. 305].

Несмотря на в целом положительный характер этой переписи, ее материалы по отдельным вопросам имели существенные недостатки. Во-первых, охват объектов учета по разным причинам оказался неполным. Во-вторых, перепись вскрыла крупные недостатки в организации первичного учета на объектах коммунального хозяйства. Вследствие этого часть сводных данных имела приблизительный (ориентировочный) характер.

Начиная с 1933 г., органами государственной статистики было организовано получение отчетных данных по коммунальным водопроводам и канализации на упорядоченной и постоянной основе. Соответствующая информация собиралась первоначально по 105 городам, а затем – по всем городам страны. Наиболее серьезной проблемой при этом оказалась задача охвата всех водопроводно-канализационных систем, независимо от их ведомственной подчиненности.

Для того, чтобы иметь более полное представление о послевоенном состоянии коммунального хозяйства, в 1939, 1945, 1948, 1953 и 1956 гг. были проведены сплошные и/или ограниченные по охвату единовременные учеты коммунальных предприятий. Статистическому отражению подлежали не только водопроводы и отдельные водопроводные сети, канализации и отдельные канализационные сети, но и автогужевой транспорт, используемый при очистке городской территории и другие показатели. Важность этих сведений в данный период определялась, в частности, проводимыми во второй половине 40-х гг. массовыми работами по расчистке разрушенных в ходе войны городов, задачами их восстановления, скученностью проживания населения и т.п.

С 1953 г. начали систематически учитываться зеленые насаждения в городах.

Упорядочение и системная организация статистики охраны ОПС (т.е. состояния, загрязнении (деградации) и охраны окружающей природной среды), как логического развития статистики природных ресурсов и природопользования, произошла в 70-80-х гг. XX в. Этому предшествовал ряд государственных, партийных и правительственных решений, направленных на улучшение охраны природы и рационализацию природопользования. К таковым в первую очередь следует отнести постановление Верховного Совета СССР «О мерах по дальнейшему улучшению охраны природы и рациональному использованию природных ресурсов» (1972 г.). Ранее были приняты Основы земельного и водного законодательства Союза ССР и союзных республик (соответственно, в 1968 и 1970 гг.). Через несколько лет были приняты Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о недрах (1975 г.), Основы лесного законодательства Союза ССР и союзных республик (1977 г.), Законы СССР «Об охране атмосферного воздуха» и «Об охране и использовании животного мира» (оба в 1980 г.). Практически во всех указанных законодательных актах присутствовали разделы и статьи, предусматривающие правовые нормы по учету и отчетности не только о наличии, состоянии, использовании, но и об охране природных ресурсов.

Кроме того, в 70-х гг. был принят ряд постановлений директивного характера, которые предусматривали конкретные поручения различным государственным органам по организации статистических наблюдений за состоянием, загрязнением (деградацией) и охраной ОПС (см. примеры ниже):

«Обязать ЦСУ СССР установить по согласованию с Госпланом СССР, Министерством мелиорации и водного хозяйства СССР, Министерством сельского хозяйства СССР и другими заинтересованными министерствами и ведомствами государственную отчетность о выполнении министерствами и ведомствами мероприятий по рациональному использованию природных ресурсов, охране их от загрязнения и истощения, по предупреждению и ликвидации вредного воздействия вод и промышленных выбросов в атмосферу, а также по рекультивации земель, осуществляемой в связи с разработкой месторождений полезных ископаемых или проведением геологоразведочных, строительных и иных работ» (п.45 Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об усилении охраны природы и улучшении использования природных ресурсов» от 29.12.1972 г. № 898).

«ЦСУ СССР обеспечить, начиная с 1979 г., сбор, разработку и представление соответствующим государственным органам сводной статистической отчетности, характеризующей выполнение заданий по охране природы и рациональному использованию природных ресурсов, предусмотренных государственным планом экономического и социального развития СССР, а также по согласованию с Госснабом СССР установить порядок проведения министерствами и ведомствами учета улавливаемых очистными сооружениями продуктов, которые могут быть использованы в народном хозяйстве в качестве вторичных материальных ресурсов .…

ЦСУ СССР, Министерству здравоохранения СССР и Государственному комитету СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды разработать с участием Госплана СССР, Государственного комитета СССР по науке и технике и других заинтересованных министерств и ведомств СССР и утвердить методические указания по вопросам сбора, обработки и порядка представления данных об изменениях в состоянии здоровья населения, связанных с загрязнением окружающей природной среды, и ввести начиная с 1981 года необходимую отчетность по союзным республикам, экономическим районам и отдельным городам» (п. 25 Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дополнительных мерах по усилению охраны природы и улучшению использования природных ресурсов» от 1.12.1978 г. № 984).

Начиная с 1975 г., в Государственном плане развития народного хозяйства СССР (в дальнейшем – в Государственном плане экономического и социального развития СССР) появился специальный раздел «Охрана природы и рациональное использование природных ресурсов». Это во многом определило структуру статистики охраны ОПС. Существовавшее планирование геологоразведочных работ и прироста запасов полезных ископаемых, лесного хозяйства и лесозаготовок, землепользования, рыболовства, рыбоводства и промысловой охоты, а также ряда других смежных отраслей продолжало оставаться самостоятельными на-правлениями плановой деятельности и развивалось в увязке с природоохранной проблемати-кой. Это также потребовало изменений в соответствующем статистическом учете.

В международном плане период 70-80-х гг. был отмечен проведением нескольких крупных совещаний по вопросам информационного обеспечения и формирования статистики охраны окружающей природной среды. Совещания проводились ЕЭК ООН, СЭВ и некоторыми другими международными организациями.

Информационное обеспечение, включающее сбор, обработку и передачу различных сведений о состоянии, загрязнении (деградации) и охране ОПС, в том числе статистического характера, начало постепенно развиваться в системе общеэкономических и контролирующих ведомств, а также отраслевых союзных, союзно-республиканских и республиканских министерств. Основной задачей формирующейся статистики охраны ОПС стала не столько модернизация информационных потоков в традиционных природно-ресурсных сферах, сколько создание новой подотрасли статистики. Это был достаточно интересный и напряженный период поисков, споров и согласования позиций. Несмотря на то, что к этому времени удалось выработать некоторые международные рекомендации, единой точки зрения на оптимальное построение статистики охраны ОПС не было. Делались попытки сформировать ее на базе статистики здравоохранения (санитарной статистики), статистики промышленности и сельского хозяйства (как основных отраслей – природопользователей), статистики жилищно-коммунального хозяйства (как искусственной городской среды проживания населения), исходить из макроэкономических балансовых построений и т. п. Иначе говоря, рассматривались возможности и перспективы построения соответствующих исследований на основе действующей отчетности в базовых отраслях социально-экономической статистики с дополнением ее отдельными показателями. Однако победила другая точка зрения – рассматриваемая подотрасль статистики должна была получить свой собственный предмет изучения, свою информационную структуру и свое особое организационное построение. Исходной базой должны были служить в первую очередь наработки в традиционной статистике природных ресурсов и природопользования.

В дальнейшем статистика охраны ОПС получила в СССР в целом и в РСФСР в частности достаточно мощное развитие, выйдя по ряду аспектов на ведущее место в мире. Система показателей и методология учета в конце 70 гг. и в 80-х гг. постоянно развивались, уточнялись и усложнялись. При этом постепенно возрастала доля информации, сбором, обобщением и представлением которой занимались непосредственно органы госстатистики.

Комплекс прямых статистических наблюдений (статотчетности) стал дополняться еди-новременными сплошными и выборочными обследованиями (инвентаризациями, переписями), что обеспечивало более высокую гибкость и актуализацию информации. В частности, во второй половине 80-х гг. ежегодно проводилось по 1–2 таких обследований по различным проблемам рационального природопользования и охраны ОПС. Сюда входили единовременные наблюдения за эффективностью работы пылегазоочистных и водоохранных сооружений и установок, рациональным потреблением водных ресурсов при орошении сельскохозяйственных культур, использованием и охраной минеральных вод (на курортах и заводах розлива) и лечебных грязей (на курортах), образованием и поступлением в окружающую природную среду токсичных отходов производства и потребления, ряд целевых опросов общественного мнения и др. По согласованию с заинтересованными государственными структурами, научными и иными организациями в каждом конкретном случае разрабатывались программы обследований.

Также в этот период все большее значение приобретали прямые и косвенные расчеты интегрального и прогнозного характера с использованием ранее накопленной статистической информации.

Укреплялись международные связи на много- и двусторонней основе. Авторитет совет-ской статистики окружающей природной среды постоянно возрастал как на уровне Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), так и других международных организаций (ООН, ЕЭК ООН, ЮНЕП и т. п.). В этот период работу статистиков стимулировала постоянно повышающаяся потреб-ность директивных, контролирующих, ведомственных и научных органов в качественной и масштабной природно-ресурсной и природоохранной информации. Постепенно формировал-ся определенный и в основном профессиональный контроль со стороны этих структур за объективностью и полнотой поступающих к ним данных. Звучала и критика (во многих слу-чаях – вполне квалифицированная) рассматриваемой информации, сопровождавшаяся предложениями по устранению недостатков.

В 1981 г. была создана Комиссия Президиума Совета Министров СССР по охране окружающей среды и рациональному использованию природных ресурсов (КОС), которая перманентно ставила и углубляла задачи совершенствования статистического учета и анализа (аналогичная Комиссия в РСФСР была сформирована в 1982 г.). Громадный объем статистической информации был востребован при подготовке в первой половине 1985 г. специального заседания Верховного Совета СССР по вопросу «О соблюдении требований законодательства об охране природы и рациональном использовании природных ресурсов» (июль 1985 г.).

Таким образом, статистика охраны ОПС, также как и предшествующая ей статистика природных ресурсов и природопользования, возникла не на пустом месте и далеко не сразу. Понадобились длительные поиски, был задействован громадный отечественный опыт. Частично, там, где это требовалось, учитывались международные рекомендации и отдельные элементы построения рассматриваемой статистики в других странах. Характерно, что данная работа проходила без навязанного копирования.

Не следует, однако, думать, что становление статистики состояния, загрязнения (деградации) и охраны ОПС происходило без трудностей и ошибок. В частности, с самого начала практического формирования информационных потоков стояла задача повышения достоверности отчетных данных. Эта общая информационно-статистическая проблема приобрела особо острый характер из-за специфики объектов наблюдения, изучаемых явлений и процессов. Ведь учесть, поступление вредных веществ в окружающую природную среду с газовоздушными выбросами от стационарных и передвижных источников, со сточными водами или в виде различных твердых отходов значительно сложнее, нежели организовать (в условиях стабильной экономики) статистическое наблюдение за выпуском продукции и оказанием ус-луг, динамикой денежной массы, движением трудовых ресурсов и т. п.

Особое значение имели принципы получения первичных данных и разработки обобщенной информации. В рассматриваемой подотрасли статистики вопросы достоверности отчетности предприятий и система обобщения отчетных данных тесно увязаны между собой. Стоял вопрос: кто, какой государственный орган должен собирать, проверять и обобщать отчетность по состоянию, загрязнению (деградации) и охране ОПС? С одной стороны, система ЦСУ СССР (с 1986 г. – Госкомстата СССР) отличалась высокой требовательностью, пользовалась авторитетом как у отчитывающихся объектов, так и руководящих органов, располагала разветвленной структурой, штатом квалифицированных специалистов–статистиков, необходимыми техническими средствами для оперативной разработки и передачи отчетных данных в самых разных разрезах и в жестко установленные сроки. С другой стороны в системе ЦСУ СССР (Госкомстата СССР), как правило, не работали горняки, гидрологи, химики и работники других специальностей, которые могли бы квалифицированно проверять такие сложные технико-производственные документы как отчеты о комплексном использовании полезных ископаемых при обогащении и металлургическом переделе, образовании, использовании и обезвреживании токсичных отходов, использовании воды, охране атмосферного воздуха и т. п.

В ведомственной структуре отраслевых и контролирующих органов (Минводхоза СССР, Гослесхоза СССР, Минсельхоза СССР, Мингео СССР, Госгортехнадзора СССР, Госкомгидромета СССР, Минчермета СССР, Минцветмета СССР и др.), напротив, имелись под-готовленные инженерно-технические кадры, способные давать более-менее объективную оценку поступающим от предприятий сведениям. Однако здесь во многих случаях отсутствовала отлаженная информационно-аналитическая система, обеспечивающая бесперебойный сбор и обработку всего массива отчетных данных за относительно короткий период времени. Рассматриваемая задача была во многом непрофильной для приведенных министерств и ведомств, которые хотели получать обобщенную информацию в готовом виде. Поэтому решение двуединой проблемы – обеспечение достоверности и организация обобщения отчетных данных – в области природно-ресурсной и природоохранной статистики пытались найти в совмещении сильных сторон централизованной системы ЦСУ СССР (Госкомстата СССР) и системы управленческих и контролирующих органов. В этих целях заключались соглашения о взаимодействии, предусматривающие предварительный выборочный просмотр инженерно-техническими специалистами отчетов предприятий перед их «запуском» в обобщение у статистиков. Если же отчеты разрабатывались в системе министерств и ведомств, органы госстатистики помогали первым в определении круга объектов статистического наблюдения, в обеспечении отраслевых разработок соответствующими статистическими классификаторами, кодами и шифрами для механизации (компьютеризации) обобщения информации и т. д.

Таким образом, не только статистики набирались опыта у инженерно-технических работников. Контролеры–природоохранники и отраслевые работники учились у статистиков, приобретая элементарные познания в экономике и народнохозяйственном учете, а также в организации статистических наблюдений.

И все же, несмотря на указанную деятельность, проблема достоверности данных на протяжении всего рассматриваемого периода стояла остро и к ее системному решению удалось подобраться лишь в конце 80-х гг. В то же время можно утверждать, что полученные в 80-х гг. обобщенные данные в целом объективно описывали динамику основных показателей в рассматриваемой области. Точность данных по важнейшим позициям была не ниже аналогичных характеристик в большинстве развитых стран мира, а в некоторых случаях превосходила их.

Объективно оценивая расмотренный период по истечении двадцати прошедших лет, следует отметить, что далеко не все удалось осуществить; часть решений оказалось не вполне удачными. Тем не менее, основные элементы статистики охраны ОПС в 70-80–х гг. ХХ в. были сформированы и в целом обеспечили налаживание необходимых информационных потоков. Надежность отчетных данных, несмотря на непоследовательность ряда мер, постепенно повышалась, а наполняемость показателей расширялась. Предстояло еще очень много сделать по доведению этой базы до оптимального уровня. Указанная работа требовала четко-сти, управляемости, прямой и обратной связи в системе «объект учета – информационно-статистической орган – потребитель информации». В тоже время необходимо было не допускать спешки и дилетантизма, обеспечивать последовательность, непрерывность и преемственность мероприятий.

Общее количество форм государственной статистической отчетности, касающейся природно-ресурсных и природоохранных проблем, в СССР к концу 80-х гг. составляло порядка 80 единиц, включая инструментарий, содержащий отдельные группы профильных показателей природных ресурсов, природопользования, состояния, загрязнения (деградации) и охраны ОПС. В органах Госкомстата СССР разрабатывались (собирались, проверялись, обобщались и т.д.) свыше 40 форм статистической отчетности, в том числе около 30 форм – по природоохранной тематике. Разработка остальных форм была централизована в системе Министерства геологии СССР, Министерства мелиорации и водного хозяйства СССР, Министерства сельского хозяйства СССР (Госагропрома СССР), Государственного комитета СССР по лесному хозяйству, Министерства здравоохранения СССР и ряда других отраслевых министерств и ведомств.

Кроме форм государственной статистической отчетности по природоохранной тематике в стране действовало большое количество форм ведомственной отчетности, в частности, в рамках отраслевых автоматизированных систем управления (ОАСУ).

Статистика охраны окружающей природной среды на рубеже 80–90-х гг.

Период конца 80-х – начала 90-х гг. характеризовался выраженной двойственной ситуацией. С одной стороны, интерес к статистической информации о рациональности использования природных ресурсов, а также о состоянии, загрязнении (деградации) и охране окружающей природной среды в обществе значительно возрос. С другой стороны, формирующаяся в это время социально-экономическая обстановка все более негативно влияла на организацию статистического наблюдения.

Одной из особенностей рассматриваемого периода явилось массовое снятие ограничительных грифов как с общестатистической информации, так и с материалов в области природопользования, состояния, загрязнения (деградации) и охраны ОПС. На этот период приходится также начало публикации в открытой печати ежегодных Государственных докладов о состоянии природной среды и природоохранной деятельности в стране. В 1989 г. был впервые выпущен массовым тиражом (35 тыс. экз.) статистический сборник «Охрана окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов в СССР».

Однако наравне с указанными положительными фактами постепенно нарастали негативные тенденции. Страну захлестнул информационный поток, в котором объективные сведения соседствовали со статистическими подделками, а подлинное желание улучшить охрану природы и, соответственно, получить достоверные сведения начинало все более подменяться заранее продиктованными установками. Профессиональная и конструктивная критика статистики ОПС, без которой ее позитивное развитие невозможно, звучала все реже.

В конце 80 – начале 90-х гг. руководителями Госкомприроды СССР, ряда других министерств и ведомств и особенно отдельными учеными, общественными деятелями, писателями, публицистами, журналистами, артистами и т. д., стали в массовом порядке озвучиваться цифры и факты, имеющие мало общего с реалиями, а порой – и с элементарной логикой. Возникло своеобразное соревнование: кто выдаст наиболее «страшные» данные? Статистики-практики, в запутанной ситуации «перестройки», когда начала широко использоваться альтернативная и не всегда понятная специалистам информация, были во многом дезориентированы. Адекватный и достойный ответ зачастую запаздывал или вообще не давался, в том числе из-за нежелания спорить с руководящими структурами.

В качестве примера можно привести выступление Председателя Госкомприроды СССР Ф.Т. Моргуна летом 1988 г. на XIX партконференции КПСС – т. е. с самой авторитетной в то время трибуны страны. В принципе каждое слово с нее подлежало безусловной предварительной проверке и последующему принятию соответствующих мер. Ф.Т.Моргуном было, в частности, заявлено что «в атмосферу выбрасывается 64 млн. т вредных веществ промышленностью и еще больше – автомобилями» [11, c. 14-20]. Первая цифра в целом соответствовала отчетным сведениям, имевшимся у статистиков и признанных природоохранными органами (надо было бы лишь уточнить, что цифра дана в целом по СССР за 1987 г.). По автомобильному транспорту озвученная оценка была и остается неверной. По многократно проверенным и независимым расчетам различных организаций, которые проводились с участием Госкомприроды СССР и его предшественников, поступление загрязняющих веществ в атмосферу страны от автомашин в то время не превышало 37 млн. тонн в год. Характерно, что даже двадцать лет спустя, несмотря на падение уровня промышленного производства и огромный рост легкового автотранспорта, промышленно-энергетические выбросы в атмосферу в целом по России значительно превосходят величину выбросов от автотранспорта.

В выступлении отмечалось, что «в прошлом году народное хозяйство использовало 400 кубокилометров воды, подчеркиваю – без орошения. Это почти два годовых стока Волги или восемь годовых стоков Днепра». На самом деле в 1987 г. объем использования воды при прямоточном потреблении составил в целом по СССР 286 км3, в том числе без орошения – около 146 км³. Было, правда, использовано еще свыше 264 км³ воды в системах оборотного и повторно-последовательного водоснабжения. Однако специалистам известно, что данный показатель характеризует главным образом экономию потребления свежей воды и уменьшение сброса стоков в водоемы. Следовательно, высокий уровень «оборотки» во всех странах мира, как правило, свидетельствует о позитивном развитии водопользования. Поэтому, что же хотел выразить Ф.Т.Моргун соответствующими цифрами, кроме желания оглушить слушателей их масштабом, осталось неясным.

В дальнейшем настойчивые просьбы прояснить ситуацию остались без ответа; руководящие работники и специалисты Госкомприроды СССР были в недоумении по поводу источников указанных цифр. (Ф.Т.Моргун находился к тому времени на посту Председателя Комитета менее полугода). К сожалению, этот на первый взгляд мелкий факт статистических импровизаций остался без последствий, что послужило стимулом к систематическому повторению подобных случаев.

В 1989 г. заместителем Председателя Комитета Верховного Совета СССР по вопросам экологии и рационального использования природных ресурсов был выбран А.В.Яблоков. Позднее он был назначен на должность Советника Президента Российской Федерации по политике в области экологии и охраны здоровья. В 1988 г. система взглядов А.В.Яблокова по отношению к учету вредного воздействия на природу была выражена, в частности, в статье с примечательным названием «Экологическое невежество и экологический авантюризм. Завалы на пути перестройки». Еще несколько лет назад в официальных отчетах по охране природы, появлявшихся в газетах обычно 5 июня – в День охраны окружающей среды – мы читали, что, несмотря на рост промышленного производства, нам удается сдерживать рост загрязнения воздушного бассейна. Как и многие другие, эти цифры оказались «лукавыми» – загрязненность атмосферы не только больших городских агломераций, но и крупных промышленных регионов увеличивалась, а не уменьшалась, и жителям Кемерова, Ангарска, Свердловска и сотен других городов это было хорошо известно. Мои подсчеты, проведенные с помощью весов, карандаша и листа бумаги (на основе количества выпадающей пыли в районе моего дома на Юго-Западе Москвы), показывают, что в год на гектар здесь опадают сотни килограммов пыли. К сожалению, в доступной мне литературе данные о количестве пыли нашлись только для некоторых западных стран. В промышленных районах ФРГ и Бельгии пыли примерно столько же. В США и Швеции в 70-х гг. меньше» [12, с. 238].

Можно подтвердить, что в центральной печати страны к Всемирному дню охраны окружающей среды в 80-х гг. регулярно появлялись публикации за подписями крупных государственных руководителей. Люди они были, в подавляющей части, серьезные и ответственные; выпускаемые материалы проходили многократную проверку и не преследовали цель что-либо приукрашивать. Поэтому в публикациях не могло утверждаться, что в стране повсеместно, т. е. на всех объектах и во всех регионах происходит «сдерживание» (вероятно, уменьшение и/или стабилизация) выбросов вредных веществ в атмосферный воздух. Последние, кстати, зависят не только от «роста промышленного производства», но и от воздействия передвижных и других источников, а также иных факторов. Общая тенденция медленного уменьшения антропогенных выбросов вредных веществ в атмосферный воздух в целом по СССР специалистами не оспаривалась. Это происходило хотя бы в результате масштабной замены угля и мазута в качестве топлива на теплоэлектростанциях и котельных на природный газ. В массовом порядке проводились также другие воздухоохранные мероприятия. Что же касается экспериментов с «опадением» пыли в отдельно взятом дворе, то они малопоказательны, поскольку в других дворах обстановка может быть иной.

Во-вторых, метод «весов, карандаша и листа бумаги» вряд ли приемлем для решения сложной и дорогостоящей задачи получения достоверных сведений о загрязнении ОПС даже по отдельно взятому микрорайону, не говоря уже о городе или стране в целом. Сомнительно, чтобы подобные подходы в массовом порядке применялись в ФРГ, Бельгии и других странах. Здесь требуются более профессиональные методы. В этом контексте процитированное рассуждение о «лукавости» статистики охраны ОПС являлось во многом «от лукавого».

Надо признать, что в конъюнктурный процесс отбора негативных цифр в определенной степени были втянуты и сами статистики. Заслугой в это время считалось не столько дать всестороннюю картину, сколько сосредоточиться на недостатках. Подобный селективный подход к статистической информации является полуправдой, что немногим лучше сознательного искажения данных.

Тема охраны природы стала весьма модной. Но это не принесло принципиального улучшения самой природоохранной деятельности. Происходило своеобразное разыгрывание «экологической карты», причем псевдоэкологическая деятельность оказывала все более заметное влияние на дезорганизацию управления экономикой. Ситуация приобрела новое качество в условиях разворачивающихся в начале 90-х гг. экономических реформ, смены социальных парадигм, превращения многих природных ресурсов в узаконенный или полуузаконенный элемент частной собственности и т.п. Отношение к статистике ОПС со стороны государственных структур во многом изменилось, причем не в лучшую сторону.

Статистики окружающей природной среды на современном этапе

Период с 1992 г. по настоящее время характеризуется значительной стагнацией статистики ОПС (т.е. статистического изучения природных ресурсов, природопользования, состояния, загрязнения (деградации) и охраны окружающей природной среды) по сравнению с предшествующими периодами, отсутствием крупных новаций, а также нарастанием системных проблем. Используется в основном опыт, накопленный ранее, и то не в полной мере. Статистика в 90-х гг. XX в. и в начале XXI в. все более теряла централизованный характер, в широких масштабах распылялась по различным министерствам и ведомствам. При этом существенно сузилась информационная база.

Охват соответствующих объектов статистическими наблюдениями и получение минимума отчетной информации в 90-х гг. XX в. и начале XXI в. были весьма затруднены, поскольку предприятия и организации зачастую отказывались отчитываться. В целях восстановления информационных потоков пришлось принимать специальные правительственные постановления. Примером может служить принятое в феврале 1996 г. постановление, обязывающее недропользователей представлять отчетность о запасах и использовании полезных ископаемых (которая до этого долгое время собиралась практически безболезненно). Однако, судя по имеющимся сведениям, указанного правительственного документа оказалось явно недостаточно.

Появился целый ряд других факторов, ухудшивших организационные возможности статистики ОПС и повлиявших на снижение надежности собираемой информации.

К концу 2007 г. общее количество форм федерального государственного статистического наблюдения с преимущественной природно-ресурсной и природоохранной направленностью показателей составило примерно 50 единиц. Из их числа в системе Росстата разрабатывается около 30 форм статистического наблюдения.

В составе указанных выше 50 форм порядка 30 форм можно отнести собственно к природоохранной тематике или близким к ней вопросам. Почти 20 форм по состоянию, загрязнению (деградации) и охране ОПС разрабатывается органами Росстата. Остальная природоохранная отчетность собирается от природопользователей и обобщается в системе Росводресурсов, Ростехнадзора, Роснедвижимости, Роспотребнадзора и других организаций.

Таким образом, произошло сокращение числа форм государственной статистической отчетности (форм федерального государственного статистического наблюдения) и уменьшение количества показателей в рассматриваемой сфере по сравнению с концом 80-х гг. Однако, общая отчетная нагрузка на хозяйственные объекты не уменьшилась; более того, во многих случаях она возросла. Появилось множество властных структур как на федеральном, так и территориальном уровнях, а также корпоративных, коммерческих и общественных организаций систематически и в массовом порядке запрашивающих ту или иную информацию от природопользователей. Большинство из этих организаций имеет необходимые полномочия по запросу сведений или эти полномочия до конца не определены. Последнее, однако, не ме-шает регулярно запрашивать самую разнообразную информацию.

Значительное увеличение учетноотчетной нагрузки на природопользователей произошло также в результате роста документаоборота по налогообложению, лицензированию, нормированию и т.д. Очень часто информационные запросы стали осуществляться по дублирующим или непродуманным схемам с малопонятными, методологически неопределенными показателями. Систематизация, проверка, обобщение получаемых данных проводятся далеко не всегда. Однако, даже когда они присутствуют, возможности продуктивного анализа по указанным причинам ограничены. Неопределенность методологии и содержания показателей приводит к неопределенности итоговых результатов.

За последние шестнадцать лет на официальном государственном уровне не было проведено ни одного единовременного (сплошного или выборочного) статистического наблюдения, которое бы дополняло текущую природно-ресурсную и природоохранную отчетность и отвечало хотя бы на часть перманентно возникавших проблем.

Основной заслугой 90-х гг. ХХ в. и начала XXI в. можно считать то, что удалось до некоторой степени сохранить от полной ликвидации основные организационные элементы статистики ОПС, обеспечить элементарную сопоставимость ранее накопленной информации с вновь поступающими данными. К позитивным моментам следует отнести также содействие природоохранным, гидрометеорологичесим и другим заинтересованным органам в формировании базы для расчетов выбросов в атмосферу «парниковых» газов в рамках обязательств по Киотскому протоколу. В начале XXI в. получили некоторое развитие исследования, позволяющие оценить природопользование и охрану окружающей природной среды с позиций макроэкономических показателей в рамках системы национальных счетов и сателлитной Системы природно-ресурсного и экономического учета. Этот важнейший сегмент развития статистики ОПС, необходимость которого не вызывала сомнения и предварительные наработки по которому имелись уже в конце 80-х гг., был инспирирован в России во многом в результате международных исследований.

За последние пятнадцать лет статистика ОПС часто не получала актуализации, адекватной требованиям текущего момента. За пределами рассмотрения остались, например, такие стержневые вопросы как методология и организация расчета индексов-дефляторов в геологической деятельности, при выполнении лесохозяйственных, водохозяйственных, природоохранных и других работ. Собираемые стоимостные данные в текущих ценах малоинформативны.

Более чем на пятнадцать лет растянулись попытки организовать приемлемый учет и статистическое наблюдение за обращением отходов производства и потребления. Данная работа, к сожалению, не была завершена к началу 90-х гг. В 1992-2007 гг. усилия в этом направлении были разрознены и непоследовательны по форме, методологически и организационно не обеспечены по существу. О фактической ситуации и о статистических тенденциях ныне имеется смутное представление. В выступлении Президента Российской Федерации В.В.Путина на заседании Совета Безопасности Российской Федерации 30 января 2008 г. отмечалось, что темпы роста образования токсичных отходов достигают 15-16 % в год [13]. Одновременно, по данным Государственного доклада «О состоянии и об охране окружающей среды в Российской Федерации в 2006 году», утвержденного Правительством страны в июле 2007 г., количество образовавшихся в России отходов I – IV классов опасности (токсичных отходов) в 2006 г. уменьшилось по сравнению с 2002 г. на треть [14, с.224].

Как известно, в начале 90-х гг. система централизованного планирования была отменена. Основным рычагом регулирования природопользования предполагалось сделать его платность, лицензирование и другие, близкие по смыслу методы. Однако до сих пор нет квалифицированных сравнений эффективности ранее существовавших и ныне действующих методов управления по отношению к конечным результатам природоохранной деятельности. Изучение влияния приватизации 90-х гг. на рационализацию природопользования и охрану ОПС также осталось практически вне поля объективного статистического анализа.

В 90-х гг. статистические органы фактически прекратили проверки достоверности отчетных данных с выходом на предприятия. Это явилось следствием появления ограничений в виде коммерческих тайн и других причин. В свое время предполагалось, что прямые статистические проверки соответствующих сведений, в частности, по вопросам добычи полезных ископаемых, вырубки древесины, забора воды, потерь указанных природных ресурсов, а также поступления вредных веществ в окружающую природную среду, могут быть заменены деятельностью налогово-финансовых органов. Однако, как показала практика в нынешних условиях финансовый и налоговый контроль не способен сам по себе обеспечить достоверность статистики ОПС.

Ощутимо обострилась ситуация с достоверностью статистики в традиционно сложных для учета сферах – лесопользовании и рыболовстве, а также в экспорте соответствующей продукции.

Имеющиеся официальные данные о вырубке и заготовке (вывозке) древесины, также как об объеме улова рыбы в целом по стране оспариваются на самом высоком уровне. Расхождения приводимых официальных цифр составляют 20-30 % и более (ситуация, немыслимая в 70-80 гг. ХХ в. или в более ранние периоды).

Одна из главных проблем в настоящее время – это снижение востребованности объективных статистических данных со стороны руководящих и общеэкономических органов Российской Федерации. В состав последних входит не только Минэкономразвития России и Минфин России. На низком уровне используется соответствующая информация в МПР России, Ростехнадзоре и в других министерствах и ведомствах. Налицо слабая заинтересованность в анализе многих тенденций, вскрываемых статистикой ОПС.

К сожалению, продолжается вольное обращение со статистическими данными на весьма высоком уровне. Причем это происходит зачастую не по принципиальным причинам (например, из-за разных подходов к организации и методологии учета), а в результате неадекватного отношения к излагаемым материам. В частности, в конце 2007 г. на заседании Правительства страны был заслушен доклад о результатах работы системы Министерства природных ресурсов Российской Федерации в 2006 г. и основных направлениях деятельности на 2008 - 2010 гг. В докладе утверждалось, что «на долю нашей страны приходится пятая часть воды планеты Земля». Этого не может быть, поскольку вода Мирового океана пока не поделена между отдельными странами. Также было отмечено, что «природно-ресурсный комплекс России обеспечивает 1,5 миллиона рабочих мест». Однако, по официальным данным в стране в 2006 г. среднегодовая численность занятых на объектах, относимых к виду деятельности «Добыча полезных ископаемых», составила 1,0 млн. человек, «Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство» – 7,1 млн. человек, «Рыболовство и рыбоводство» – 0,15 млн. человек. Кроме того, в водном и водопроводно-канализационном хозяйстве, геологоразведке, природоохранной деятельности, гидрометеорологии и т.д. занято еще около 1 млн. работников. Ошибочным являлось утверждение, что «впервые за 15 лет в России созданы 1 заповедник и 4 национальных парка». По официальным данным с 1992 г. по 2000 г. в Российской Федерации созданы более тридцати государственных заповедников и национальных парков; их общая площадь значительно превышает 10 млн. га (территория средней европейской страны). Имеются и другие неточности.

Приведенный доклад помещен на сайте Министерства в разделе «Новости». Может последовать возражение, что отмеченные факты незначительны на фоне громадных масштабов и разнообразия проводимой работы. Однако, эта «мелочь» характеризует общее отношение в системе управления к статистической информации.

Парадокс ситуации состоит в том, что плановая экономика, экономические, природно-ресурсные и природоохранные органы СССР в целом были гораздо больше заинтересованы в точной природно-ресурсной и природоохранной статистики, нежели рыночная российская экономика и сформированные органы «эффективного менеджмента».

Иногда складывается вообще малопонятная ситуация. В частности, по результатам пленарного заседания Общественной палаты Российской Федерации по вопросу «Об экологически устойчивом развитии» (февраль 2007 г.) был принят итоговый документ. Уже в первом его пункте говориться, что «традиционные показатели экономического роста должны быть дополнены так называемыми индикаторами устойчивого развития, т. е. показателями состояния природных ресурсов, эффективности их использования, загрязнения среды и ее влияния на здоровье человека. Показатели, отражающие экологический фактор, должны быть введены в обязательную статотчетность» [15].

Как следует из всего изложенного, различные формы государственной статистической отчетности, содержащей показатели природных ресурсов, природопользования, состояния, загрязнения (деградации) и охраны ОПС, введены и действуют в стране уже десятки лет. Поэтому непонятно, о каких показателях, «отражающих экологический фактор» и о какой «обязательной статотчетности» идет речь в процитированных рекомендациях. Можно также напомнить, что в российской государственной статистике понятие «отчетность» не используется с 90-х гг. Оно заменено, исходя из постулатов внедряемых рыночных отношений, на понятие «государственное статистическое наблюдение».

Что касается статистического отражения «устойчивого развития», то, насколько извест-но автору статьи, вопрос находится на стадии общих рассуждений полтора десятка лет. Какие-либо внятные, квалифицированные и согласованные предложения, которые можно было бы внедрить на практике, пока отсутствуют.

Участились случаи озвучивания непроверенной информации в весьма авторитетных изданиях. Например, фактические ошибки и искажения содержаться в подразделе «Экология» в Большой Российской энциклопедии (том «Россия», 2004 г.). Непонятны источники приводимых данных и слабо апробирована система оценок в издании, сущность которого заключается в точности и объективности, пользоваться которым будут многие и многие годы [16, с.141-149].

Ранее в статье было отмечено, что на протяжении всей истории статистики ОПС были различные этапы ее востребованности при принятии основополагающих решений. Последние пятнадцать-шестнадцать лет являются периодом очевидного спада в этом процессе. Тем не менее, даже этот период подтвердил объективную важность полноценного информационного обеспечения в сфере природных ресурсов, их потребления, загрязнения и охраны, непрерывного статистического анализа результатов осуществляемых реформ. Уровень аналитического контроля должен соответствовать специфике и сложности возникающих проблем в природопользовании, охране ОПС и во всем хозяйстве страны.

Укрепление общегосударственного регулирования природно-ресурсной и природо-охранной сферы будет во многом зависеть от восстановления роли статистики ОПС, правильности ее организации, адекватности стоящим проблемам и способности оперативно содействовать их решению в меру своих возможностей и других факторов. В этой связи требуется оценить практические возможности, открывшиеся после принятия в ноябре 2007 г. Федерального закона «Об официальном статистическом учете и системе государственной статистики в Российской Федерации».

В ходе формирования оптимальной по затратам и результатам природно-ресурсной и природоохранной политики невозможно не учитывать мировой опыт. Однако использование его должно иметь творческую основу. В прикладном плане сравнительному анализу подле-жат как позитивные итоги зарубежных наработок, так и отрицательные результаты. Ссылки на международные рекомендации, как на абсолютный критерий, далеко не всегда продуктивны. В качестве примера можно привести подготовленный в системе ОЭСР и опубликованный в марте 2007 г. доклад «Тенденции в области природоохранного финансирования в странах ВЕКЦА» [17]. (ВЕКЦА – Используемая за рубежом аббревиатура стран Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии). В нем были представлены результаты исследования различных видов и категорий затрат на охрану окружающей природной среды в отдельных странах СНГ, включая Россию, в сравнении с другими государствами. В этом документе имеют случаи некорректных подходов к расчету расходов в долларовом эквиваленте, соотнесению природоохранных затрат и объемов валового внутреннего продукта и т.д. Кроме того, без достаточных оснований занижена достоверность сведений российской статистики и завышена объективность статистики ряда стран. Иначе говоря, подобные документы практически не могут быть использованы при совершенствовании отечественной статистики.

Внедрение в 2004-2007 гг. классификации видов экономической деятельности на основе подходов международных организаций (в версии Общероссийскоко классификатора видов экономической деятельности, ОКВЭД) создало крупные проблемы. Оказалось, например, что по новой классификации деятельность водопроводов приводит к сбросу загрязненных сточных вод в объеме, в несколько раз большем, нежели деятельность канализаций(!) [18]. Также получилось, что использование воды по виду экономической деятельности «Финансовая деятельность» (работа банков, кредитных и страховых организаций и т.п.) составило в 2006 г. свыше 11 млн. куб. м., из которых 10,5 млн. куб. м израсходовано на хозяйственно-питьевые нужды, 0,5 – на производственные нужды, а 0,2 млн. куб. м – на орошение. Напомним, что 11 млн. куб. м – это свыше 200 тыс. железнодорожных цистерн. Непонятно, на какие конкретные цели могли быть израсходованы такие огромные объемы воды в финансово-посреднической работе, которая имеет слабое отношение к водопользованию. Все это подчеркивает необходимость осторожного, вдумчивого и творческого подхода при попытках реформирования отечественных учета и статистики на базе зарубежных рекомендаций.

Необходимо отметить также, что меры, принимаемые по усилению правового подхода в управлении экономикой и охраной ОПС, при отсутствии надежной статистической базы, лежащей в основе принимаемых решений, и при отсутствии статистической проверки их выполнения превращаются в риторику. Постоянно звучащия высказывания о несовершенстве законодательства как первопричины всех недостатков иногда напоминают звучавшие 20-30 лет назад сетования на недостатки государственного планирования и призывы к его совершенствованию. Действия по перманентному уточнению законодательства в настоящее время зачастую вырождаются в бесконечные дебаты по специфическим юридическим вопросам и безудержное наращивание правовых актов. Участие статистика в этом случае сводится к подсчету количества принятых законов, постановлений, распоряжений, деклараций, меморандумов, приказов, решений и т.п. Вместе с тем продолжающаяся запутанность законода-тельства зачастую не позволяет решать элементарную задачу практической статистики, т. е. однозначно определять, кто является объектом статнаблюдения по тому или иному показателю, какие объекты должны представлять отчетную документацию по конкретным вопросам ОПС?

Ясно одно – восстановление и укрепление роли статистики ОПС не может ограничиться только законотворческими мерами. Проблемы могут получить решение при наличии минимума реальных организационных и технических действий. Во главе угла должна стоять качественная постановка первичного учета на предприятиях–природопользователях. Кроме того, необходима продуманная и упорядоченная организация сбора статистических данных, в том числе на основе выборки; достаточно жесткая учетно-отчетная дисциплина; применение определенных юридических санкций к нарушителям указанной дисциплины; налаживание перекрестного контроля и проверки поступающей информации; внедрение обоснованных расчетов и оценок, дополняющих при необходимости отчетные сведения и т.п. На повестке дня принципиальная реорганизация подготовки и переподготовки квалифицированных специалистов, меры по закреплению их на всех уровнях государственного управления. Следует добиться адекватного восприятия различными органами квалифицированной критики, а также полной открытости статистической методологии. Можно также выразить осторожный оптимизм по внедрению новационных способов получения данных, например, с помощью ГИС-технологий, применения аэрофотосъемки и космического зондирования, других современных информационных технологий. (Осторожность оценок в данном случае вызвана слабой предсказуемостью всех последствий внедряемых новаций. Можно привести следующее замечание Руководителя Ростехнадзора К.Б.Пуликовского в интервью правительственной «Российской газете» от 17 апреля 2007 г.: «Будучи представителем Президента на Дальнем Востоке, для обнаружения браконьерства мы вместе с пограничниками организовали мониторинг наших рыболовецких судов, которые уходили в Японию. Запустили специальный космический спутник слежения за каждым кораблем. На палубах установили датчики. Но потом члены команды накрывали эти датчики металлическим мусорным ведром. И сигнал не проходил. Когда мы устанавливали эту дорогостоящую систему, никто даже не предполагал, что из строя ее выведет мусорное ведро»).

Статистика окружающей природной среды должна занять в общем информационном обеспечении управления экономикой и социальной сферой подобающее место.

Литература

1. Журналъ Министерства Внутреннихъ Делъ. 1859/Часть тридцать шестая. – С.-П.-Б., в типографии Министерства Внутреннихъ Делъ, 1859. – 140 с. (с прил.).

2. Статистический словарь/Гл. ред. А.И.Ежов. – М.: Статистика, 1965 г. – 708 с.

3. Обозренiе экономической статистики Россiи/Составлено И. Горловымъ. – СПб, в типографии Императорской Академiи Наукъ, 1849 г. – 337 с. (с табл.)

4. Основные методические положения к составлению Государственного плана раз-вития народного хозяйства/Ред. Н.И.Бузляков, В.А.Калмык, Т.М.Каневская и др. – М.: Госпланиздат, 1960 г. – 480 с.

5. История советской государственной статистики/изд. 2-е, перераб. и доп. Ред. комис. в составе А.И.Ежова, С.М.Гуревича и др. – М.: Статистика, 1969 г. – 528 с.

6. Социалистическое строительство Союза ССР (1933-1938 гг.)/Стат. сборник. – М.-Л., Госпланиздат, 1939. – 207 с.

7. Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.: Стат. сборник/Госкомстат СССР. – М., ИИЦ, 1990 г. – 236 с.

8. Фреймундт Е.Н. Очерки по статистике национального богатства СССР. – М.: Госстатиздат, 1955 г. – 247 с.

9. От редакции//Вестник статистики, 1949 г., № 1, с. 3-6

10. Штильмарк Ф.Р. Заповедники в годы войны//Охрана дикой природы, 2005 г., № 2, с. 22-24

11. ХIХ Всесоюзная конференция КПСС, 28.06.-1.07.1988 г.: Стенографический от-чет. В 2 т. Т. 2. – М.: Политиздат, 1988 г. – 399 с.

12. Иного не дано/под общ. ред. Ю.Н.Афанасьева. – М.:Прогресс,1988 г. – 680 с.

13. «Российская газета» от 31.01.2008 г.

14. Государственный доклад «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации в 2006 году». – М.: АНО «Центр международных проектов», 2007. – 500 с.

15. Экология. Экономика. Энергетика//Природно-ресурсные ведомости, 2007 г., № 3-4

16. Большая Российская энциклопедия: В 30 т./Пред. Науч.-ред. Совета Ю.С.Осипов. Отв. ред. С.Л.Кравец. Т. «Россия». – М.: Большая Российская энциклопедия, 2004. – 1007 с. (с илл., карт.)

17. Тенденции в области природоохранного финансирования в странах ВЕКЦА/Пятое совместное совещание СРГ по реализации ПДООС и Комитета по подготовке проектов (КПП) 15-16 марта 2007 г. (Брюссель). – ОЭСР, Дирек-торат по окружающей среде и др., 20 февраля 2007 г., ENV/EPOC/EAP (2007)3

18. Думнов А.Д., Борискин Д.А. О некоторых результатах внедрения ОКВЭД/Вопросы статистики, 2007, № 9. С. 36-39.