Нет информации – нет проблем …

19.03.2007 

В конце 2006 г. вышел в свет очередной Государственный доклад «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации», в котором были подведены итоги 2005 г. Значение подобных изданий в информационном обеспечении природно-ресурсной и природоохранной деятельности трудно переоценить. Выпускаемые в Российской Федерации с 1990 г. доклады давно получили статус главной природоохранной публикации страны.

Можно отметить, что разработчики докладов в целом успешно решают сложную и противоречивую задачу – обеспечение преемственности и сопоставимости данных в динамике с одной стороны и постоянное обновление и актуализацию материалов с другой стороны. Иначе говоря, за последние 15-17 лет выработалось определенное информационное ядро, в рамках которого по стабильной схеме происходит обновление отчетных показателей. Дополнительные к этому ядру материалы могут значительно варьировать от года к году в зависимости от актуальности тех или иных проблем. В принципе такой подход логичен и вполне приемлем для потребителей информации.

Госдоклад-2005 в основном сохранил указанные принципы построения. Вместе с тем из него исключен подраздел «Отходы производства и потребления», который неизменно присутствовал в докладах в течение последних пятнадцати лет. Сохранились лишь фрагментарные сведения об образовании и движении отходов по отдельным видам деятельности, разрозненные по существу и несопоставимые по форме. Подобная корректировка государственной публикации имеет принципиальный характер. Комплексная информация об обращении отходов производства и потребления – это отнюдь не справочные сведения, которые можно не включать в госдоклады! Вряд ли кто-либо возразит, что вопрос упорядоченного обращения твердых отходов по своей остроте имеет весьма немного аналогов в общей проблематике охраны окружающей природной среды.

Судя по всему, исключение информации связано с ситуацией, сложившейся в Федеральной службе по экологическому, технологическому и атомному надзору. На эту Службу решениями правительства с 2004 г. возложен государственный учет в области обращения с отходами. Кроме того, факт исключения информации в известной степени характеризует общую ситуацию в управлении оборотом отходов.

«Природно-ресурсные ведомости», также как другие издания, неоднократно критиковали материалы предшествующих докладов за низкую достоверность и отрывочность публикуемых материалов об отходах производства и потребления, за отсутствие приемлемой организации получения отчетных данных (см., в частности», «Природно-ресурсные ведомости», № 10, май 2006 г.). При этом обращалось внимание как на сложность построения статистики отходов (объективные факторы), так и на перманентную смену органа, ответственного за сбор и обработку данных, несистемность подходов по определению объектов учета, отсутствие проверки и стыковки материалов и т.д. (субъективные факторы). Не секрет, что многие цифры, опубликованные в госдокладах за последние годы, имели виртуальный характер. При элементарных сопоставлениях они явно отличались от реалий по целому ряду субъектов Российской Федерации на миллионы и десятки миллионов тонн, а по стране – на сотни миллионов тонн. Имел место недоохват предприятий, а также неполное отражение самих отходов. Но не это главное; в конце концов, учет образования и движения всех теоретически возникающих отходов у всех природопользователей невозможен в принципе. Гораздо хуже было то, что отсутствовала возможность анализа данных в динамике, а также в статике по отдельным регионам. Никто не может в настоящее время с полной уверенностью сказать о истинных трендах в образовании и накоплении отходов в целом по России (даже по их неполной части) – происходит ли здесь рост, стабилизация или сокращение? Различные косвенные данные свидетельствуют о различных тенденциях.

Ответ на критику и конкретные предложения по улучшению информационного обеспечения оказался радикальным – соответствующие сведения вообще исключены из официальной публикации. Другими словами, есть информация – есть проблемы, нет информации – нет проблем!

Вопрос заключается даже не в том, что данные об обращении отходов не были опубликованы именно в последнем госдокладе. Вполне возможно, что достоверность собранных сведений оказалось опять такой, что ее действительно лучше не афишировать. Но в докладе отсутствуют также пояснения о причинах исключения информации, хоть в каком-то виде присутствовавшей ранее, краткое описание сложившейся ситуации и определение перспектив получения достоверных данных. (Такие комментарии не вызвали бы особого возражения, поскольку, как уже говорилось, аналогов по сложности организации у статистики отходов в общей системе социально-экономической статистики не много). В этом проявилось бы уважение к потребителям информации, ответственность перед ними. Однако ничего подобного сделано не было. Читателям остается только гадать, направлял ли Ростехнадзор какую-либо информацию для помещения в госдоклад–2005, была ли она снята на промежуточном этапе или подраздел по отходам окончательно исключен из госдокладов?

В рамках действующего законодательства в стране уже свыше пятнадцати лет взимается плата с природопользователей за размещение в окружающей природной среде отходов производства и потребления. В этих условиях тем более удивительно отсутствие пускай ограниченных, но в целом объективных данных об объемах обращения отходов. Невольно напрашивается вопрос: а за что собственно говоря, за какие количественные величины все эти годы взимались платежи, если сами величины являются весьма неопределенными?

Судя по опубликованным цифрам федерального бюджета за последние годы, суммам межбюджетных перечислений и объемам бюджетных расходов субъектов Федерации, в стране выделяются значительные средства на покрытие коммунальных издержек по сбору, вывозу, размещению(сжиганию, переработке) твердых бытовых отходов. Для того чтобы полностью или частично покрывать эти издержки, осуществлять трансфертные операции, регулировать тарифы на вывоз отходов населения, необходимо знать объемы такой вывозки. Только на основании данных цифр можно объективно рассчитать фактические затраты, оценить объемы и источники требуемой финансовой помощи. Однако, факты говорят, что даже здесь имеют место малопонятные явления. В частности, в госдокладе за 2005 г. на стр. 219-222 приводятся данные о вывозе ТБО (бытового мусора) из городов и поселков – немногие сколько-нибудь систематизированные сведения об отходах. Указанная информация была в середине 2006 г. опубликована Росстатом в ежегодном статистическом бюллетене «Основные показатели охраны окружающей среды». (Характерно, что данные о вывозе бытового мусора собираются и обобщаются уже как минимум 50-60 лет соответствующими коммунальными службами и органами госстатистики. Указанная практика сохраняется и в последние годы, наряду со сбором Ростехнадзором комплексных отчетных сведений о движении всех видов отходов). Так вот, в вышеприведенных источниках рассматриваемый вывоз характеризовался по итогам 2005 г. по Москве и Московской области следующими данными:

	млн.куб.м
Москва	22,4
Московская область	99,9

Приведенные цифры вызвали определенное сомнение, поскольку было непонятно, почему в результате жизнедеятельности 6,6 млн. жителей области вывезено в четыре с половиной раза больше ТБО, нежели от жизнедеятельности 10,4 млн. москвичей? И вообще, кто оказывает большее негативное воздействие на природу Подмосковья – столица, «экспортирующая» свой мусор за пределы города, или область, окружающая Москву кольцом своих отходов?

Пытались объяснить парадоксальность цифр спецификой учета вывоза столичных отходов автотранспортом, находящемся на балансе принимающих объектов (областных полигонов, свалок и т.д.). Поскольку в форме отчетности о соответствующей коммунальной деятельности не указывается, откуда и куда вывезены отходы, объемы вывозки автоматически связываются с местоположением отчитывающегося объекта, Иначе говоря, отчетные данные в этом случае свидетельствуют не о том, сколько вывезено ТБО из селитебных зон области, а о том, что машинами с местом «прописки» в Московской области вывезено (неважно откуда и куда) столько-то млн. куб. м отходов. На самом деле все оказалось проще и после проверки было установлено, что вывоз бытового мусора по рассматриваемым субъектам Российской Федерации в 2005 г. составил:

	млн.куб.м
Москва	22,4
Московская область	15,3

Таким образом, через полгода после первой публикации картина оказалась диаметрально противоположной. Уточненные данные присутствуют в статистическом сборнике Росстата «Охрана окружающей среды в России», подготовленном в 2006 г.

Неразбериха в цифрах косвенно отражает ситуацию в регулировании обращения отходов в целом. Поэтому дело гораздо серьезнее, нежели простая публикация или непубликация данных даже в таком уважаемом издании как Государственный доклад «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации».

В Госдокладе–2005 на стр. 189 приводится новационная информация об экспорте из России/импорте в Россию опасных и других отходов. Общественная и внешнеэкономическая значимость этих сведений была бы огромна, если бы был до конца понятен характер отражаемых операций. Неясно, например, имеет ли место импорт товаров или происходит оказание (экспорт) услуг? В первом случае при ввозе отходов на территорию страны для их дальнейшего использования покупатель получает товар, но платит за него продавцу. Во втором случае ввозящая организация получает от поставщика и сами отходы («товар»), и деньги за их прием, переработку и/или захоронение. Не заметить разницу интересов в этих операциях невозможно. Соответствующую детальную информацию надо было начать собирать и анализировать еще пятнадцать лет назад.

Учитывая все вышеизложенное, необходимо для начала получить ответы хотя бы на следующие вопросы:

1. Каким образом проверяется выполнение законодательных требований и правительственных постановлений, обязывающих вести и организовывать учет обращения отходов?
2. Какова дальнейшая судьба федерального информационного обеспечения обращения отходов? Получит ли оно конкретное развитие в виде объективных и сопоставимых цифр, будет оставаться на нынешнем уровне неопределенно долгое время или вообще прекратится в упорядоченной и централизованной форме (перейдет на уровень субъектов Российской Федерации, муниципальных образований и т.д., где каждый будет «считать» по-своему)?
3. Насколько эффективна подготовка законодательных и подзаконных актов, а также доктрин и концепций по регулированию обращения отходов, формированию государственной политики при отсутствии внятной информации о таком обращении? Существует ли у ведущих экономических органов (в первую очередь, у Минэкономразвития России) потребность в объективных данных, хотя бы на уровне потребностей бывших плановых органов? Если комплексные и достоверные сведения не нужны, то не дешевле ли полностью отказаться от сбора соответствующей информации?
4. Какие суммы бюджетных средств выделяются на государственный учет обращения отходов? Нет ли излишнего дублирования работы без ощутимого эффекта во всех параллельных информационных структурах? Сколько специалистов задействовано в целом по стране, каков уровень их подготовки и что в этом плане намереваются делать заинтересованные федеральные органы?

Итоги предшествующих десятилетий в целом и последних лет в частности однозначно свидетельствуют – добиться эффективного государственного управления обращением отходов без надежного информационного обеспечения нельзя. Трудности на пути организации такого обеспечения велики, тем более, что вопрос находится в полуразваленном состоянии. Однако эти трудности пока преодолимы. Примером может служить история сбора и обработки данных об использовании воды, где сложностей было отнюдь не меньше. Все зависит от подлинно государственного подхода к решению проблемы со стороны заинтересованных структур (т.е. степени их заинтересованности), наличию необходимых кадров и ресурсов.