Экоэкспертиза в преддверии кончины
09.02.2023 23:17:00
Деградация федерального законодательства, регулирующего организацию и проведение экологической экспертизы проектной документации опасных производств и технологий в России, давно стала «притчей во языцех» и недавно получила очередное подтверждение со стороны группы депутатов, затеявшей окончательный разгром института общественной экологической экспертизы (ОЭЭ).
Внесен законопроект, изменяющий ряд процедур по применению этого некогда довольно эффективного инструмента по обеспечению экобезопасности страны. Действующее законодательство в этой области и так довольно декларативно и противоречиво, проводимая с 1995 г. общественная экоэкспертиза проектов и ранее носила исключительно рекомендательный характер для органов, принимающих решения, а ее экспертные заключения учитывались только в исключительных и особо чреватых последствиями случаях. Примечательно, что в пояснительной записке к проекту авторы утверждают об отсутствии влияния законопроекта на достижения целей госпрограмм, включая нацпроект «Экология». Но тогда зачем этот огород городить, если эффекта априори не будет? Второе утверждение: законопроект направлен на повышение эффективности экоэкспертизы и исключения злоупотреблений при её проведении. Но ведь очевидно же, что эти цели имеют малую толику общего с содержанием законопроекта.
Попробуем в этом разобраться. Итак, что же предлагают инициаторы законопроекта? Ну, конечно же, ограничения в реализации конституционных прав граждан страны.
Однозначно следует согласиться с введением механизма аттестации экспертов госэкоэкспертизы (ГЭЭ), ибо претензий к качеству экспертных оценок и квалификации экспертов – великое множество. К тому же в России нет системы подготовки и повышения квалификации такого рода специалистов. Наверное, правильно исключена возможность придания юридической силы заключению общественной экспертизы в случае его утверждения госорганами, но в России и не было таких прецедентов. Да и не может быть сразу двух (ОЭЭ и ГЭЭ) легитимных экспертных заключений по одному проекту.
Можно понять и объяснить геополитической ситуацией вводимый запрет на инициирование, организацию и проведение ОЭЭ лицами, имеющими статус иностранного агента, членов международных общественных организаций и даже граждан, имеющих договорные отношения с таковыми. Видимо, есть опасность утечки технологической и иной конфиденциальной информации, содержащейся в проектной документации. Но как объяснить запрет зарегистрированным экологическим НПО, имеющим уставную функцию организации и проведения экспертизы, самостоятельно определять состав комиссий? Ведь авторы всерьез предлагают проводить аттестацию в Росприроднадзоре общественных экспертов и составление реестра таких экспертов. Тогда чем будут отличаться внештатные эксперты ГЭЭ и эксперты-общественники и как будет обеспечена независимость последних? Похоже, только тем, что общественные экспертизы проводятся бесплатно и ничего не решают, а государственные – за плату от заказчиков проектов и решают все. Ведь практика имеет массу случаев (увы, не имеющих судебного подтверждения), когда именно госэксперты, чье решение является обязательным для хозяйствующих субъектов, принимают эти решения под давлением. Следуя такой логике нужно заодно вводить и реестр общественных организаций, проводящих ОЭЭ. Нет аттестации у такой организации или эксперта, или не понравилось их экспертное заключение – не будешь принимать законное участие в принятии госрешений и твое мнение по проекту никому не интересно. При этом, по замыслам авторов, если организация привлекла эксперта, не включенного в реестр, то орган местного самоуправления откажет в регистрации заявления на ОЭЭ. Но ведь это означает полную ликвидацию института именно ОЭЭ, или как минимум, превращение ее в профанацию. К тому же законопроект предусматривает введение полной административной, уголовной, материальной и гражданско-правовой ответственности для экспертов ОЭЭ. При этом тайная цель этого очевидна – отпугнуть профессионалов от участия в общественных экспертизах.
Законопроект устанавливает запрет и ответственность за предоставление на ОЭЭ конфиденциальной проектной информации третьим лицам, но с другой стороны предусматривает публикацию экспертного заключения общественной организации. Тогда как разделы по ОВОС и по природоохранным мероприятиям должны быть абсолютно открытыми для населения, т.к. по ним в первую очередь проводятся общественные слушания.
Однако нельзя не отметить, что законопроект, кроме аттестации внештатных экспертов, не затрагивает такие проблемы ГЭЭ, как отсутствие: 1) критериев аттестации внештатных экспертов ГЭЭ; 2) порядка формирования экспертных комиссии ГЭЭ; 3) ответственности органа ГЭЭ и отв. секретаря комиссии за законность и обоснованность экспертного заключения и возможность отказа органа ГЭЭ от утверждения явно необоснованного заключения; 4) процедуры замены эксперта или председателя экспертной комиссии ГЭЭ; 5) правовых механизмов рассмотрения заключений ОЭЭ экспертными комиссиями ГЭЭ и иного учета общественного мнения по проектной документации; 6) регламента декларативной возможности участия представителей общественности в заседаниях экспертных комиссий ГЭЭ. Кроме того в разрез с требованиями законодательства экспертное заключение ГЭЭ относится к объектам коммерческой тайны и его содержание недоступно для общественности и т.д.
Оборотной стороной этой медали является сложившаяся практика аффилированных коммерческих фирм в Москве «юридически сопровождать» за 10-15 млн руб. проектную документацию до получения положительного заключения ГЭЭ, от которой за версту отдает признаками, изложенными в ФЗ «О противодействии коррупции».
В общем, данная законодательная инициатива явно и открыто противоречит принципу гласности, участия общественности и учета общественного мнения, установленному ст. 3 ФЗ «Об экологической экспертизе» и основам Конституции РФ и ее реализация нанесет огромный вред как природе, так и обществу.
А.К. ВЕСЕЛОВ, к.ю.н., председатель
РОО «Союз экологов РБ»
