Две стороны одной медали

19 декабря советник Президента РФ по вопросам климата Александр БЕДРИЦКИЙ принял участие в пресс-конференции в РИА-Новости, на которой поделился своими впечатлениями о прошедшей 28 ноября – 10 декабря 2011 г., в южноафриканском Дурбане 17-й Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата и 7-го Совещания сторон Киотского протокола.

Интрига встречи состояла в том, что 8 декабря в Дурбане Александр Иванович объявил что «Россия не берет на себя количественных обязательств во втором периоде Киотского протокола». Напомним, что срок действия Киотского протокола, его первого периода заканчивается в 2012 г. А 15 декабря глава Рабочей группы по вопросам изменения климата Комитета по промышленным технологиям и экологической безопасности Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Михаил Юлкин РИА-Новостям заявил, что российский бизнес в 2012 г. будет настаивать на изменении решения России не участвовать во втором периоде Киотского протокола.

В ходе пресс-конференции Александр Бедрицкий так прокомментировал им же озвученное в Дурбане решение России: «Мы объявили о своем неучастии во втором периоде Киотского протокола, потому что он не может обеспечить достижения целей с которым согласились все страны». В ходе пресс-конференции и в своем выступлении в Дурбане он обосновал это тем, что по данным МЭА в 2009 г. 41% глобальных эмиссий приходятся на две страны не имеющих обязательств по Киотскому протоколу. Поэтому Киотский протокол в существующем виде (а именно без участия ключевых эмитентов) не решает проблемы глобального потепления, не обеспечивает достижение глобальной цели в два градуса по отношению к доиндустриальному периоду в 2050 г. и не обеспечивает экологической целостности. «Киотский протокол, в своем полном составе, включая США и т.д. отвечает за 30% выбросов, не является тем международным инструментом который сможет обеспечить достижение этой цели», – сказал он на пресс-конференции.

Советник Президента РФ назвал Дурбанскую конференцию новым шагом в процессе переговоров по проблеме климата по снижению нагрузки на климатическую систему, что бы не допустить необратимых изменений в окружающей среде из-за повышения среднеглобальной температуры на Земле. Конечно можно было бы ожидать большего от того процесса, который прошел в течение 2 недель, но тем не менее определенные шаги вперед сделаны. «С нашей точки зрения ключевым решением Дурбанской конференции является решение о создании группы для активизации действий по Дурбанской платформе, - сказал он, - Эта группа должна будет подготовить текст нового соглашения до 2015 года. Это было одним из ключевых положений позиций нашей делегации - до 2016 г. нужно разработать это соглашение и его одобрить». Такие договоренности между главами государств были достигнуты в 2009 г. К сожалению тогда не удалось оформить это решением Конференции сторон из-за организационных просчетов хозяев на 15 Конференции сторон в Копенгагене, поскольку часть делегаций на уровне глав государств были исключены из процесса, не имели возможности ознакомиться до официальных заседаний с этими документами, и они были зафиксированы только как принятые к сведению. Тем не менее, существа дела это не меняет - главы государств договорились о том, что надо работать вместе. Конкунские решение подтвердили тоже самое. При этом целый набор решений в Канкуне и поручений Дурбанской сессии как раз свидетельствовал о том, что идет процесс разработки элементов нового соглашения, хотя оно не определялось как определенная форма юридически обязательного соглашения.

А для того что бы так действовать нужны гораздо более широкие и глобальные усилия. Поэтому было разработано Копенгагенское соглашение. И поэтому мы объявили, что будем работать в рамках нового соглашения. Вот эти обязательства, которые мы объявили в рамках Копенгагенского соглашения – сокращение выбросов на величину от 15 до 25% к 2020 г., они относятся к новому соглашению. Все страны это сделали. Поэтому наше неучастие во втором периоде Киотского протокола (КП) это принципиальная позиция, которая имеет фундаментальное обоснование для климата. Есть общественные организации, есть представители бизнеса, которые говорят, что России надо было во второй период вступать, потому что у нас есть проекты, и мы не хотим перерыва. Но надо выбирать между интересами бизнеса и принципиальной позицией. Мы что хотим? Наша цель какая? Реализовывать несколько десятков проектов в рамках второго периода и при этом смириться с тем, что климат продолжает испытывать все повышающуюся нагрузку? Какой в этом смысл? Да это бизнес-структурам выгодно. Они заинтересованы, что бы торговать, продавать квоты на европейском рынке, внедрять проекты, но практика показывает, что это дорога только с двусторонним движением. Мало желание бизнеса эти проекты реализовывать, важна и точка зрения с другой стороны. Другая сторона – это, к сожалению, ЕС, который тут может дергать за веревочки и говорить - если вы не так поступаете, мы вам не готовы предлагать проекты. Поэтому в широком смысле для страны интересов в этом нет. Тем более наши потенциальные партнеры – Япония, которая обладает не меньшим экономическим потенциалом, чем ЕС и не меньше нуждается в механизмах гибкости. А она совершенно сознательно не идет на второй этап протокола, поскольку как я понимаю и для них важна не торговля в рамках механизмов гибкости, а для них важна позиция, что все должны складывать свои усилия в снижении нагрузки на климат. И тем более необходимо учесть, что механизмы гибкости – это всего лишь вспомогательные механизмы, которые применяются всего лишь для того, что бы страны достигли обязательств. В данном случае, чем это нам помогает? Только тем, что мы получаем некие технологии, а обязательства это помогает выполнять не нам, а ЕС, нашим партнерам, которые эти проекты образуют. Японцы, например, предлагают вариант, он не прорабатывался, но они декларировали, что они будут работать в двухстороннем ключе с развивающимися странами и с остальными партнерами. Что для этого надо? Только взятые на себя обязательства по политике, мерам и обязательному сокращению выбросов. Российская Федерации устами Д.А. Медведева заявила, что мы начнем выполнение наших обязательства, которые мы на себя взяли с 2013 г. В рамках национального решения пока нет соглашения. Поэтому с точки зрения сигнала рынкам и т.д., и т.д. это тоже является очень сильным заявлением. Для того, что бы в двустороннем порядке реализовывать эти механизмы этого вполне достаточно. Поэтому есть некие частные интересы тех, кто работает вокруг проектов или в рамках этих проектов, но они не совпадают с принципиальными интересами и с глобальными интересами.

Что касается переноса квот. Тоже вопрос поднимают. Опять в обвинительном уклоне: «У вас горячий воздух, у вас много квот, вы можете обрушить европейский рынок». - Это совершенно официально подается европейцами в своей позиции к Дурбану. Но на самом деле это все дымовая завеса. Это все очень просто объясняется. Почему так заявляется? По мнению А бедрицкого, ЕС не хочет отвечать за выполнение обязательств по КП, по первому периоду. Потому что перенос квот на следующий период нужно рассматривать не с точки зрения рынка, обрушит или не обрушит там рынок, а с точки зрения юридических условий Киотского протокола. Перенос квот, это ст. 13 протокола, является юридическим условием, стимулирующим условием выполнения обязательств. Если этого юридического условия нет, то тогда и юридический смысл Киотского протокола как юридического документа теряется.

Есть и вторая сторона. Это механизм соблюдения. Он принят решением Конференции сторон и там говорится, что те страны, которые не выполнят обязательства, будут нести дополнительную нагрузку, в размере 30% невыполненных обязательств на следующий период. Вот и все. Зачем нам обрушивать рынок, обрушивать цены для того, что бы ничего не получить? Где же тут логика? Ясно, что даже если бы у нас такая возможность была, мы бы действовали таким образом, что бы получить максимальную отдачу за свои квоты, а не кому-то там обрушивать рынок. Поэтому причина не в этом, а в ЕС. Положение сложное, хотя формально они, прикрываясь ст. 4, могут выполнить обязательства, но многие их страны не могут выполнить обязательств. Как Испания выполнит обязательства снижения выбросов на 8%, когда у них сейчас плюс 60% по отношению к 1990 г.? Как Греция выполнит? Как выполнит Португалия и ряд других стран? Вот истинная причина. Они не хотят, что бы это было видно, что бы дискуссии шли на эту тему. Потому что трудно заявлять, что ЕС будучи лидерами процесса, на самом деле не могут у себя в союзе обеспечить режим выполнения. И в основном их выполнение идет за счет Германии, стран с переходной экономикой. Германия кстати в этом отношении имеет сходные условия, что и у нас, потому что промышленность в восточной Германии после 1990 г. не работала. И у них тоже самое - экономический спад тоже дал им облегчающий режим. Здесь никакого секрета нет. Ситуация прозрачна и ясна. Никакого смысла нет вступать России во второй период КП в угоду отдельным участникам рынка, которые торгуют на европейском рынке и таким образом европейский же рынок и поддерживают.

Нам в этом ключе стоит думать о том, что бы свой рынок организовать. Не просто, что бы там ходили международные единицы, а что бы рынок работал внутри, на сокращение выбросов парниковых газов. У нас для этого потенциал есть. А если мы тоже самое сделаем с нашими партнерами, с той же Белоруссией, которая, кстати, никакого доступа к этим рынкам не имеет, Украиной, Казахстаном (который рано или поздно станет участником официальным процесса) тогда все эти преимущества и у себя мы сможем организовывать. В документах и по Киотскому протоколу и группы по следующим договоренностям такая возможность уже предусмотрена.

Не только Россия, но и Япония, и Канада заявили о своем неучастии во втором периоде Киотского протокола. По словам А. Бедрицкого это было сделано исходя из необходимости концентрации усилий на создании и скорейшем вступлении в силу нового соглашения, которое объединяло бы усилия развитых и развивающихся стран. Он прокомментировал это так: второй период Киотского протокола нужен не для того, что бы радикально снизить нагрузку на климат, а, во-первых, для того, что бы развивающимся странам сохранить проекты в рамках механизмов чистого развития, и никто им не предложил из основных партнеров (а основные партнеры – это ЕС) как это сделать за пределами первого периода Киотского протокола без Киотского протокола. И вторая причина – это требование рынка торговли квотами ЕС. Без этих проектов этот рынок обречен на вымирание в рамках ЕС. Поэтому ЕС согласился с тем, что надо им участвовать во втором периоде Киотского протокола. Не потому, что им это нужно для климата, а потому, что им нужно сохранить сигналы для тех, кто занимается торговлей квотами и т.д. Чисто из этих соображений. Сейчас ситуация о рынках непонятна. Ясно, что с 2013 г. Протокол в силу не вступит. И что тогда? Какой это сигнал дает рынкам? Не знаю. Я полагал, что к началу нового периода Протокол должен был вступить в юридическую силу. Тогда это будет сертифицированный сигнал рыночным структурам, которые могут спокойно действовать, определять свою долгосрочную политику. А теперь - неопределенность. И неясно, что и кто от этого выиграл, кроме развивающихся стран.»

Вместе с тем Киотский протокол, поскольку в его втором периоде изъявил желание участвовать Евросоюз, мог бы гораздо быстрее вступить в силу и начаться в 2013 г., чем это сейчас происходит, поскольку для того, что бы он начался в юридически обязательной форме с 2013 г. надо было уже в Дурбане принять поправки к приложению «b», Киотского протокола на период 2013-2017 гг. или 2020 г., но этого не произошло. Страны не определились, в том числе ЕС, с конкретными обязательствами по второму периоду и фактически теперь это все оттягивается до конца 2012 г. И если эти обязательства будут определены до 2012 г., то тогда второй период Киотского протокола вступит в силу самое ранее через полгода, потому что для вступления в силу требуется ратификация тремя четвертями сторон Протокола. Некоторые комментаторы рассматривают это как некую возможность втянуть те страны, которые не собираются участвовать сейчас, во втором периоде Киотского протокола в Киотский протокол. По видимому это не произойдет, потому что ключевые причины, по которым Киотский протокол, его второй период не является ни эффективным, ни необходимым, поскольку как минимум 2 страны на которые приходятся боле 40% выбросов не являются участниками конкретных действий второго периода КП: США не ратифицировали его, а Китай ратифицировал, но он не имеет обязательств и не только Китай, но и Индия и т.д. И ясно, что без них Киотский протокол просто неэффективен. США – это та страна, которая вообще не хотела записывать ничего по юридически обязательным формам соглашений. Президент США Б. Обама декларировал обязательства США, но дальше, поскольку эти обязательства не получили поддержки в Конгрессе, они начали, по словам А. Бедрицкого, «ходьбу на месте».

Вместе с тем в рамках работы Сессии были созданы решения, которые позволяют двигаться вперед без повторения пройденного: довольно широкие и результативные переговоры были по вопросам учета роли лесов. Правда это проходило в рамках группы по Киотскому протоколу, но тем не менее новая форма решений по этим вопросам позволяет перенести их в новое соглашение. В данном случае будут учтены интересы и нашей страны, которая выступает за неограниченный учет роли лесов и не только тропических, но и бореальных лесов – лесов средних широт, поскольку эта часть биосферы является очень важной по сохранению баланса в обмене углерода с атмосферой, почвой и т.д. и влиянию в конечном итоге на климат.

В рамках процесса по рассмотрению будущих обязательств Киотского протокола заложена концепция по возможному обмену результатами работы по механизмов гибкости по Киотскому протоколу и в рамках нового соглашения. Отвечая на вопрос о сроках принятия нового соглашения, А Бедрицкий, отметил: «Сложно сказать, когда будет новое соглашение, но, тем не менее, идея зафиксирована и в решениях группы по Киотскому протоколу, и в решении группы по долгосрочным мерам сотрудничества, которая занималась процессом работы по Балтийскому плану действий. Таким образом, сохраняется потенциально приемственная связь, которая осуществляется сейчас в рамках КП и будут затем в рамках механизмов гибкости осуществляться по новому соглашению. Создание такого механизма в более четкой форме могло бы дать некие гарантии развивающимся странам, что их процесс реализации механизмов гибкости не прервется с завершением первого периода Киотского протокола и началом нового соглашения.»

На Конференции рассматривалась российская поправка, направленная на учреждение механизма пересмотра составов приложений №1 и 2 к Рамочной конвенции ООН по изменению климата. Она вызвана тем, что мир меняется, а эти приложения, существующие с 1992 г., устарели. Тогда основу приложения №1 составили страны, входящие в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), а также страны Центральной и Восточной Европы и республики бывшего СССР, как страны с переходной экономикой. В приложение №2 (это страны которые имеют обязательства по финансированию) вошли только страны ОЭСР. Сейчас ситуация изменилась. В настоящее время около 10 стран вступили в ОЭСР, 5 из их в составе ЕС, а 5 – Мексика, Израиль, Чили, Республика Корея и т.д. – страны, которые не имеют никаких обязательств. А по квалификации как развитые страны они должны взять на себя не добровольные, а юридически обязательные конкретные обязательства по сокращению выбросов парниковых газов. Поэтому очень важен пересмотр приложений. Наша поправка не получила необходимого одобрения. К сожалению это не случайность, а тактика некоторых делегаций. Мы согласились, что она будет дальше рассматриваться. В 2012 г. по ней можно предложить осуществить процесс голосования. Тогда тремя четвертями можно поправку принять.

Такая же участь постигла поправку, которая предлагалась Казахстаном. Казахстан вот уже несколько лет пытается стать стороной Киотского протокола, войти в приложение b с тем, что бы иметь возможность, во-первых, взять на себя количественные обязательства в рамках первого периода (2008-2012 гг.), во-вторых, активно использовать механизмы которые существуют в рамках Киотского протокола. Здесь трудно понять логику делегаций. Развивающиеся страны боятся прецедента. Снова эта поправка перенесена на следующую сессию, хотя на следующей сессии ее смысл теряется, это конец первого периода обязательств.

Эта ситуация говорит о том, что многие развивающиеся страны не заинтересованы в развитии процесса, чтобы появлялась возможность у тех, кто находится за рамками приложения 1 принимать обязательства и активно работать в рамках Киотского протокола. Сама конфигурация протокола и возможности затягивания актуальных решений тоже свидетельствуют против Киотского протокола, против его эффективности и т.д. Поправка Республики Беларусь, которая была принята в 2006 г. при нашей активной поддержке, до сих пор не вступила в силу. На сегодняшний день только 26 стран ратифицировали эту поправку. Согласно этой поправке Беларусь взяла на себя обязательства по снижению выбросов на 5% в рамках первого периода. Но эта поправка не ратифицирована, т.е. она не имеет юридической силы. Пока она не вступила в силу белорусы, конечно, могут снижать выбросы, но они не рассматриваются официально как вклад в рамках первого периода и это не дает им возможности пользоваться механизмами гибкости.

Это объясняет, почему развивающиеся страны цепляются за Киотский протокол, за его второй или первый периоды. Они не несут никаких обязательств, более того они могут блокировать невыгодные для себя решения. Но при всей объективной базе такого поведения, которая заключается в том, что они заинтересованы в своем развитии, они не хотят сдерживать свое развитие, климату то от этого не легче. И чем дальше идет процесс, то тем больший вес приобретают суммарные выбросы развивающихся стран. По оценкам экспертов к 2030 г. они превысят выбросы развитых стран. Без их реальных действий существенно уменьшить нагрузку на климат не возможно. Поэтому нужно активно работать над новым соглашением. Определенный шаг вперед сделан, но надо прилагать новые усилия, что бы преломить ситуацию.

С другой стороны, в Дурбане принят целый ряд решений, которые позволяют двигаться вперед и влиять на позицию развивающихся стран. Это принятие решений о запуске зеленого фонда. Учреждение зеленого фонда рассматривалось в общем контексте Копенгагенского соглашения, в общем пакете с обязательствами и другими элементами. Тем не менее, решение принято и сейчас будут вестись практические переговоры по вводу в действие определенных механизмов. Развитые страны начали реальную деятельность по поддержке соответствующих проектов в области адаптации и смягчения выбросов парниковых газов в развивающихся странах. Это существенный вклад в возможности развивающихся стран действовать. Многие из них, когда декларировали свое участие в рамках Копенганенского соглашения с обязательствами до 2020 г., ставили это в зависимость от финансовой поддержки своей деятельности. И вот эта поддержка разворачивается. Принято решение по созданию Центра, который будет заниматься передачей технологий, вопросам адаптации (по ним не было разногласий), по системе MRV - это система отчетности и проверки сообщений странами о выполнении своих обязательств. Все это является элементами нового соглашения.

Новое соглашение, по сути, находится в очень высокой степени готовности. Поскольку многие его элементы уже разработаны. Если сравнивать с Киотским протоколом, то там много было неясного, Протокол писался практически с чистого листа, хотя Конвенция в какой-то мере была базовой основой. За 2 года был создан этот документ, который построил систему взаимодействия, обязательств, поддержки и т.д. Теперь на основе этого опыта конечно можно было бы создать соглашение быстрее. Но в конечном итоге, те сроки, которые названы (до 2020 г.), определяются желанием и возможностями большинство стран, которые участвуют в этом процессе.

«В какой-то момент у членов российской делегации была уверенность, что на 80% все это закончится ничем, что кончится как в Гааге», - сказал А. Бедрицкий (он напомнил, что 6-я сессия не завершилась, потому что не было принято решения в Гааге и понадобилось еще полгода для того, что бы провести еще одну сессию), - но все-таки я думаю, что в данном случае наши партнеры из развивающихся стран стали здесь более мягкими. От позиции Китая, Индии, Бразилии очень многое зависит. Потому что они являются действительно крупными эмитентами, и без их четких заявлений ничего не могло состояться. Например, Индия ставила условия рассмотрения вопроса об односторонних мерах Евросоюза. Они вносили это в повестку дня, но не добились рассмотрения. И, в конце концов, они сняли основания для блокировки дальнейшего процесса. А основания у них были, и их позицию по неприятию односторонних мер разделяет много стран, в том числе и Россия, и США. Это еще предстоит рассматривать.

Всего один упрек в адрес российской делегации А. Бедрицкий воспринял, в том числе, и на свой счет. Отвечая на вопрос о якобы низкой степени активности российской делегации, по мнению некоторых общественных организаций Запада, представители которых не принимали непосредственного участия в Конференции, он сказал: «может быть мы просто не распределили свои силы, так, что одним надо было сидеть на переговорах, а другим – непрерывно вещать о важной роли Российской Федерации, выступать на пресс-конференциях. Может быть это наша ошибка». Он был возмущен такими оценками, вынесенными общественниками исключительно по итогам публикаций в прессе и слухов. Напомним, что именно благодаря ратификации Киотского договора Россией в 2004 г. он вступил в силу.

Видео пресс-конференции РИА-Новости:

Источник:

НИА-Природа